|
Закон, отменяющий заповеди Интервью Ирины ЕВСИНОЙ с психологом и публицистом Татьяной ШИШОВОЙ, автором книг «Разноцветные белые вороны», «Чтобы ребенок не был трудным», «Ребенок не слушается. Что делать?», «Родители и дети: не конфликт, а союз». – Татьяна Львовна, в настоящее время остро стоит вопрос о введении ювенальной юстиции. Вы много работаете с детьми и подростками. Что Вы можете сказать об этом явлении? – Люди, которые продвигают ювенальную юстицию, говорят очень красиво, что ювенальные суды – это те суды, которые готовят специальные реабилитационные программы для подростков. Но когда занимаются воплощением этой идеи, то на практике получается далеко не так, как заявлено. Сейчас уже многие родители, журналисты, писатели, педагоги начинают вплотную интересоваться, что такое ювенальная юстиция, и выясняется, что за красивой вывеской скрывается совсем другое. По сути, ювенальная юстиция предполагает коренную перестройку системы правосудия, касающейся несовершеннолетних. По существу, затрагивается семейное право. Сторонники ювенальной юстиции никогда не отвечают на вопросы «Зачем нужно ломать существующую систему? Что уж в ней такого плохого? Почему нельзя просто что-то усовершенствовать?» Например, д-р юридических наук, проф. Э.Б. Мельникова пишет о том, что юридические гарантии прав личности несовершеннолетнего у нас выше, чем на Западе. «Российская судебная процедура по делам несовершеннолетних, – я цитирую, – выглядит значительно более солидной в правовом отношении». Но при этом выступает за введение ювенальной юстиции! Все это до боли напоминает, как в последние 20 лет на волне перестроечных лозунгов в России разрушались старые, вполне работоспособные структуры и насаждались новые, заводившие страну в тупик. Например, у нас была система профилактики ЗППП – заболеваний, передающихся половым путем. О ее эффективности можно было судить хотя бы по тому факту, что процент этих самых заболеваний среди подростков был крайне низок. Затем началась свобода, понимаемая как вседозволенность, и, соответственно, процент ЗППП резко вырос. С пропагандой разврата бороться не стали, но зато стали... сокращать врачей-специалистов, занимавшихся профилактикой. Профилактические службы были развалены, а взамен различные общественные организации и фонды начали предлагать так называемые профилактические программы, основанные уже на принципиально другом подходе. А именно – увязанные с секс-просвещением. То есть, детей учили развратничать «грамотно», с применением предохранительных средств. Такой диаметрально противоположный подход не мог принести и не принес хороших результатов. Но деньги выделялись именно на эти программы. История с ювенальной юстицией очень напоминает подобные манипуляции. – Но разве можно сказать, что система работы с подростками была совершенна? – Нет, конечно. Недостатки в работе с подростками были и прежде. Однако еще 20 лет назад подростков, совершающих правонарушения, было гораздо меньше. Значит, нужно выявить факторы, способствующие ухудшению ситуации, и постараться устранить их, а не призывать в очередной раз «сбросить Пушкина с корабля современности». Да, собственно говоря, и анализа-то особо глубокого не требуется, все и давно уже ясно. Самое главное: детей раньше так не развращали. 20 лет назад не было программ секс-просвещения, буйной рекламы пива, сигарет, рекламы свободного образа жизни на экранах телевизоров и уличных щитах. Не было такой широкой наркоторговли и прочих «утех» современности. Но сторонники ювенальной юстиции практически никогда не выступают за защиту детей от вредной информации. Более того, они активно возражают против попыток ввести принудительное лечение подросткового алкоголизма и наркомании, а также прочих мер, которые могли бы реально оздоровить ситуацию. – Что же всё-таки конкретно смущает противников ювенальной юстиции? – Ювенальная юстиция предполагает «приоритет прав ребенка». Это прописано в тексте законопроекта. Звучит красиво, заманчиво, но если копнуть поглубже, здесь содержится очень много «подводных камней». Во-первых, в рамках этой системы дети получают право жаловаться на родителей в суд. Причем на практике это означает, что в любом спорном вопросе суд больше верит ребенку, чем взрослому. В ювенальных странах стоит ребенку пожаловаться на родителя или учителя, что его притесняют, и взрослым гарантированы серьезные неприятности, вплоть до лишения родительских прав или увольнения с работы. Нередки случаи шантажа со стороны детей или даже страшной клеветы, в результате которой родитель оказывается за решеткой. Сторонники ювенальной юстиции, по существу, лишают родителей презумпции невиновности. Это подрывает традиционные, веками складывавшиеся представления о том, какое место занимает ребенок, и какое родители. В России, которую определенные силы давно готовят к принятию ювенальной юстиции, дети тоже уже получили право с 14 лет подавать в суд на родителей. Но пока нет ювенальных судов, ребенку некуда придти, система недостроена. Во-вторых, большие возражения противников ювенальной юстиции вызывает сама трактовка понятия «прав ребенка». Дело в том, что в либеральном обществе, по образцу которого пытаются строить сейчас жизнь в России, действует принцип – разрешено всё, что законодательно не запрещено. И наоборот, если законодательно что-то не прописано, то выполнять это необязательно. Например, у нас нет закона, запрещающего употреблять наркотики, запрещается только их распространение. Поэтому подростки в принципе имеют право их употреблять. А родители в ювенальной реальности не имеют права им это запрещать и тем более как-то наказывать. Подросток может обратиться в ювенальный суд с жалобой на психическое давление или даже насилие со стороны родителей, и суд встанет на его сторону. Для тех, кому кажется, что я преувеличиваю, напомню про официально признанную ВОЗ и принятую во многих странах (в том числе и в ряде российских регионов) антинаркотическую программу «снижения вреда», в рамках которой подросткам бесплатно раздаются одноразовые шприцы и презервативы. В основу программы как раз положен принцип соблюдения права ребенка на выбор – употреблять или не употреблять наркотики. Поэтому неудивительно, что сторонники «снижения вреда» и апологеты ювенальной юстиции оказывают друг другу взаимную поддержку. Или возьмем проблему гомосексуализма. Родителей, которые пытаются бороться с такими «странностями» своих детей, можно будет обвинить в гомофобии (нетолерантном отношении к гомосексуалистам). Ведь у нас по закону не запрещено быть гомосексуалистом. Значит, и ребенок имеет право на выбор «ориентации». Уже выпускаются книги для родителей, настраивающие на уважение этого права ребенка. Впрочем, зачем брать только какие-то крайние случаи? В рамках ювенальной юстиции ребенка, например, нельзя заставить убирать комнату, присмотреть за братишкой или помыть посуду. Это эксплуатация детского труда. Нельзя и заставить учиться. Ведь в законе не сказано, что дети должны учиться хорошо. Они обязаны посещать школу. А учиться могут плохо. Тогда им просто выдадут справку, а не аттестат. Короче говоря, у детей в рамках этой системы есть только права, а у взрослых только обязанности. Родители и учителя фактически остаются бесправными. Можно предположить, что за человек вырастет из этого «обладающего правами» существа. – Но ведь мы знаем, что случаи жестокого обращения с детьми не так уж и редки. Разве не нужно детей защищать? – Конечно, нужно, но так, чтобы не нанести им еще больший вред. Ювенальная юстиция слишком расширительно толкует понятие жестокого обращения, подверстывая под него даже самые обычные воспитательные меры. Мне недавно довелось прочитать доклад Уполномоченного по правам человека Совета Европы Хаммарберга, в котором он призывает Россию запретить абсолютно все физические наказания детей. Даже легкий шлепок, поскольку он якобы унижает ребенка, показывая ему, что родитель его сильнее. В ряде стран уже законодательно запрещено шлепать детей. Но сторонники ювенальной юстиции на этом не останавливаются. Они проводят и законы, запрещающие «психическое насилие», под которым подразумеваются не только издевательства, но и... замечания ребенку. А в Англии, например, если 16-летняя девочка не ночевала дома, ее родители не смеют спросить, где она была. Иначе она может пожаловаться в суд на вторжение в частную жизнь. По закону, это ее право – рассказать родителям или нет. В этой же стране родители не могут отказать ребенку в деньгах на карманные расходы, даже если он совершил какой-то проступок и эта мера является воспитательным моментом. По существу, родители лишаются возможности хоть каким-то образом, даже самым лояльным, увещевать, наставлять подростков. В результате ребенок, защищенный ювенальной юстицией, обладает свободой стать бездельником, тунеядцем, наркоманом, извращенцем, проституткой или преступником. Кстати, третье возражение против ювенальной юстиции состоит в том, что службы защиты детей при этой системе получают значительно больше прав, чем родители. Законы составляются так, что фактически есть возможность вторгнуться в любую семью и, придравшись к чему-нибудь, изъять из нее ребенка. Происходит грубое вторжение в семью, тоталитарное обобществление детей, которое может стать закономерностью, а родители в любой ситуации оказываются виноватыми. На Западе уже создаются многочисленные родительские ассоциации защиты прав родителей. – Куда же помещают детей, изъятых из семей? – Во Франции детей сначала помещают в приют, а потом отдают в приемную, так называемую фостерную, семью. Люди, которые их принимают, получают деньги за воспитание детей. Но это не значит, что ребенок будет жить в этой семье до его совершеннолетия. Детей можно передавать из одной семьи в другую чуть ли не каждый год. Службы защиты детей всячески стараются создавать негативный образ родителей. Один украинец, который переехал в Голландию, сам столкнулся с этой системой и даже написал целую книгу «Пастернак против Нидерландов». Его дочка связалась с плохой компанией, начала дерзить, мама с папой стали делать ей замечания, вразумлять ее. Тогда она обратилась в соответствующую службу, и ее изъяли из семьи, обещав кучу всяких льгот. Сначала ее поместили в приют, а потом в фостерную семью. Опекунша покупала девочке сигареты, водила ее в ночные клубы и т.п. Через год (в 15 лет) девочка всё-таки вернулась домой, так как не были выполнены обещанные ей условия, в частности, не предоставлена отдельная квартира. А когда она окончила школу, ей вдруг стали присылать документы из налоговой инспекции, требуя определенных выплат. Оказалось, что в определенный период, когда девочку «спасали от родителей», органы опеки включили ее в программу работы с домом престарелых. Она ухаживала за стариками в качестве волонтера, а на самом деле, как выяснилось, ей начислялась зарплата, которую она в глаза не видела и даже не подозревала о ней. Деньги, видимо, поделили между собой «ювенальщики», а налоговики начали требовать с подросшей девицы уплаты налогов с этой зарплаты. Так что отрыв детей от родителей создает обширную почву для коррупции и разнообразных махинаций. Здесь вращаются большие деньги, «рука руку моет». – Что движет теми людьми, которые создают фостерные семьи? – Нередко – желание заработать на детях деньги. Такая опекунская семья может брать до 10-20 детей. А может и 40. Пастернак пишет, что у опекунши его дочери было 40 «воспитанников», хотя по закону в Голландии больше 20 брать нельзя. Сами понимаете, получается хороший заработок. У нас сейчас берут детей из сострадания, а в рамках ювенальной юстиции это форма хорошего заработка. Причем, родители изъятых детей сплошь и рядом не знают, в какую семью попали их дети. Им разрешают общаться с ними в специально отведенных помещениях в присутствии надзирателей. Есть и не только финансовый аспект. На Западе часто детей усыновляют гомосексуалисты, сектанты. Изъятие детей могут финансировать секты, и усыновлять детей под видом хороших родителей. – Какие еще «подводные камни» системы ювенальных судов Вы видите, опираясь на Ваш большой опыт общения и работы с подростками? – Под предлогом защиты детей создается тоталитарная система доносительства, подавления взрослых. Учителя, врачи, социальные работники должны доносить на родителей при малейшем подозрении на какие-либо нарушения детских прав. А решения ювенальных судей практически невозможно изменить, так как вышестоящая инстанция в подавляющем большинстве случаев подтверждает решение нижестоящей. В наших российских условиях ювенальная юстиция приведет еще и к массовой продаже детей за границу. Создаются соответствующие агентства, для которых это бизнес. Граждане Франции стараются усыновить детей из других стран, потому что во Франции для усыновления требуется 5-7 лет. У нас уже пытались провести законопроект, по которому при жестоком обращении с ребенком (под которое, повторяю, при существующей формулировке можно подверстать практически что угодно) в три (!) дня принималось бы решение о лишении родителей родительских прав. После чего ребенка «в темпе вальса» можно было бы переправить за границу на совершенно законных основаниях. К счастью, пока этот закон не прошел... Также поднимался вопрос о разрешении трансплантации детских органов и медицинских экспериментов на детях. Пока это запрещено, поскольку наше законодательство старается защитить реальные, а не мифические детские права. Если же это будет разрешено, страшно даже подумать, к чему это может привести в условиях ювенальной юстиции. Но вернемся к ювенальному суду. Он, по существу, будет заниматься всеми делами, в которых затронуты интересы несовершеннолетних. То есть, он может подмять под себя другие суды, поскольку во множестве судебных дел бывают так или иначе затронуты интересы несовершеннолетних. Учитывая неподконтрольность суда другим ветвям власти, фактически создается государство в государстве. Большинство наших граждан – люди семейные, и этот суд будет вершить дела семьи. Сейчас Страсбургский суд завален заявлениями от родителей, чьи права грубо нарушены ювенальными службами. Люди ждут годами и получают отказ. – Сторонники ювенальной юстиции говорят, что эта система существенно понижает преступность в среде несовершеннолетних... – По их мнению, нужно отказаться от репрессивного отношения к детям, то есть, по существу, не наказывать их за любые преступления до 18 лет, ограничиваясь замечаниями и условной мерой наказания. Писатель Анатолий Гладилин в книге «Жулики, добро пожаловать в Париж!» подробно описывает плоды подобного попустительства. Один парень во Франции регулярно избивал и грабил людей. Полиция ничего не могла предпринять, просто копила досье. Лишь когда ему исполнилось 18 лет и он совершил очередное преступление, его поймали, и оказалось, что на счету у него уже около 500 преступлений. – Но сторонники ювенальных судов говорят о большой сети реабилитационных программ. – Говорить можно все, что угодно. Но факты свидетельствуют сами за себя. Например, в Москве существует клуб «Перекресток», применяющий «ювенальные технологии». Туда приходят трудные дети. Так вот, по свидетельству самих реабилитаторов, им за достаточно долгое время не удалось добиться даже того, чтобы дети установили дежурство по уборке помещения после своих дискотек и прочих посиделок. И они продолжали бить стекла даже в том помещении, в котором занимались, пока реабилитаторы не додумались прикрыть окна деревянными реечками. На мой взгляд, это педагогический провал, а вовсе не удача. Трудно назвать реабилитационной и уже упомянутую программу «Снижения вреда». И многочисленные антиСПИДовские программы, которые якобы учат подростков более правильному поведению. С другой стороны, существуют более эффективные программы работы с наркоманами и трудными подростками, в разработке которых принимает участие Русская Православная Церковь. Но, к сожалению, они не получают широкого распространения из-за отсутствия материальной поддержки. А не поддерживаются они во многом из-за того, что их воспитательные установки противоречат ювенальным. – Не является ли введение ювенальной юстиции на Западе одной из причин нежелания родителей вообще иметь детей? – Да, это так. На Западе перестают рожать отчасти и из-за того, что боятся своих будущих детей, которые могут подать на родителей в суд. По существу, ювенальная юстиция приводит к созданию глобального общества, нового, модульного, человека, не привязанного ни к семье, ни к традициям. Создается новая утопия, новая форма коммунизма. Это глубинно антихристианская идеология. Ювенальная юстиция – это отвержение пятой заповеди: «Чти отца и мать». По существу, перед нами новые изощренные методы богоборчества. Если мы этого не поймем и не будем выстраивать свою систему защиты семьи и детства, основанную на наших традиционных ценностях, мы перестанем быть нацией.
|
|
IV Форум женщин Центрального федерального округа на тему «Антикризисные меры социальной поддержки семей с детьми» Интервью Ирины ЕВСИНОЙ с психологом и публицистом Татьяной ШИШОВОЙ Успенский собор более других пострадал во времена безбожной Советской власти Крепость брал штурмом со своим войском сам хан Батый, но он так и не взял ее приступом. Крестный ход по пути святителя Василия из Мурома в Рязань. ..с добрыми делами по Оке на байдарках и катамаранах навстречу регате с иконой святителя Василия Рязанского На вопросы читателей отвечает клирик Борисоглебского собора г.Рязани иерей Георгий Чернышов Что такое молодежный образовательный форум «Селигер», который, как известно, проходит в Тверской области? В XVII в. этот храм сожгли запорожские казаки, вторгшиеся на Рязанскую землю под предводительством гетмана Сагайдачного. В августе начинается новый набор в детские сады. Стоит ли отдавать ребенка в детский сад? Воскресная школа |
