|
От Суры до Рязани Протоиерей Анатолий Лазарев, давний друг и автор нашей газеты, 29 марта отметил знаменательную дату – 40 лет служения в священном сане. Рожденный в Архангельской области близ села Сура, откуда родом праведный Иоанн Кронштадтский, отец Анатолий промыслом Божиим оказался на Рязанской земле. Он был первым ректором возрожденного Рязанского духовного училища, секретарем Рязанской епархии, настоятелем Вознесенского храма г. Рязани, в котором служит и поныне. За время тридцатилетнего служения в рязанских храмах, преподавания в духовном училище отец Анатолий явился наставником десятков будущих пастырей и их матушек, которые делали первые шаги в церковном служении под его отеческим руководством. С ним беседует Ирина ЕВСИНА. – Как у Вас появилось желание стать священником, служить у Престола? Вы родом из верующей семьи? – Мои дедушка и бабушка с моей мамой жили в шести километрах от Суры, родины святого праведного Иоанна Кронштадтского. В их деревне церкви не было, и они относились к приходу Суры. Мой дед, Федор Алексеевич Данилов, лично знал отца Иоанна Кронштадтского, и когда отец Иоанн приезжал отдыхать от столичной суеты и шума к себе на родину, они иногда встречались. Отец Иоанн говорил деду: «Федя, пойдем походим на свежем воздухе, поговорим о жизни, о душе». Так они ходили по полям, по лугам и беседовали. Батюшка Иоанн умер еще до революции, но в памяти моего деда его наставления остались на всю жизнь. В Суре отец Иоанн основал монастырь, куда дед с семьей ездил говеть. Монастырские сестры его знали, приглашали на клирос, он любил там петь и читать. У деда было хорошее хозяйство. Участок был небольшой, потому что у них с бабушкой было пять дочек и только один сын, а тогда надел давался только на мужскую душу. Но они были очень трудолюбивые, в поте лица зарабатывали свой хлеб. Когда началась коллективизация, дед отказался идти в колхоз, и его стали «душить налогами». Один налог он заплатил, с него стали требовать больше, потом еще больше, пока он совсем не разорился и попал под суд за неуплату налога. Суд решил его раскулачить, и у него забрали всё, даже посевной картофель. Деда сослали в лагерь под Архангельском, и через год он там умер. Семья разъехалась кто куда. Перед войной мама поселилась в Архангельске, где уже после войны я и родился. У меня были старшие брат и сестра, но они умерли в войну от голода, так же как и бабушка. После войны мама снова вышла замуж, венчалась, а потом родилась моя младшая сестра. Мама была верующая, она никогда Бога не забывала. В Архангельске в те годы действовал только один храм, и там меня крестили. Мама не могла найти для меня крёстного, и крёстным стал оказавшийся в храме священник (он был ссыльный). При крещении он сказал про меня: «Мой крестник будет священником». Мама всегда водила меня в церковь, и мне кажется, что в Бога я верил всегда, а потому и в комсомол не вступал. Когда мне было 17 лет, я с мамой впервые побывал в Троице-Сергиевой Лавре. На меня Лавра произвела огромное впечатление, я не думал, что в Советском Союзе может быть такая большая и красивая обитель, столько монахов, паломников, такая торжественная служба. Тогда-то мне захотелось поступить в семинарию и стать священником. Я даже попробовал подать документы, но мне сказали, что принимают только с 18 лет. Через год я уволился с работы, приехал в Лавру и подал документы в семинарию. Когда я вернулся в Архангельск, ко мне домой пришли областной уполномоченный по делам религии, директор школы, зав. гороно и моя первая учительница. Вчетвером они начали делать мне выговор за то, что я подал документы в Лавру, и всячески стали отговаривать меня туда поступать, даже предлагали в двойном размере деньги за уже купленный мной билет до Загорска. Но решение мое было твердо. В Лавре же меня ждало новое испытание: там я не прошел медицинскую комиссию. В большой печали я пришел на квартиру и всё рассказал квартирной хозяйке. И она, простая женщина, работавшая швеей в мастерской при Академии, пошла за меня хлопотать перед инспектором Академии – отцом Филаретом. А я в это время стоял у мощей преподобного, с сокрушенным сердцем ему молился. Здесь и нашел меня мой друг с известием о том, что мне разрешили сдать экзамены вместе с заочниками. Экзамены я сдал успешно, и меня записали в число кандидатов. До поступления я верил в Бога больше сердцем, а Академия сформировала мое мировоззрение. Через два месяца после моего поступления отца Филарета рукоположили в архиерея, а на его место назначили отца Симона (Новикова) – будущего нашего владыку. Тогда мы с ним и познакомились. Я помогал ему переносить вещи в келью. Меня поразило, что келья у него была очень скромная, монашеская, но она была очень богата книгами – словарями, энциклопедиями, святоотеческой литературой. Он отнесся к нам по-отечески, и мы к нему прикипели, как к отцу. С тех пор я стал считать его своим наставником. – Как сложился Ваш жизненный и духовный путь после окончания семинарии? – В 1969 году я окончил семинарию и женился. Венчал меня в Ильинском храме отец Тихон (Пелих), известный старец. Супруга моя родом из Краснодона, а познакомились мы с ней в Лавре, куда она приезжала на Сергиев день паломницей. После знакомства мы с ней переписывались, потом я посетил их края, и по благословению отца Симона и моего духовника отца Варнавы мы поженились. После этого мы с ней еще год прожили в Лавре на квартире, я отучился 1 курс в Академии, но потом из-за материальных трудностей пришлось проситься на приход. 29 марта 1970 года меня рукоположили в диакона и послали служить на родину, в Архангельск. Как мне сказали, я был последним, кого рукоположили по благословению Патриарха Алексия I (17 апреля 1970 года Патриарх Алексий I умер). Матушка моя, будучи южанкой, очень тяжело переносила северный климат. Когда родилась старшая дочка, ребенок тяжело заболел, и врачи сказали, что надо нам сменить климат. А на юге мне жить тяжело, слишком жарко… В 1972 году по благословению отца Симона и отца Варнавы я приехал в Рязань. Рязанский владыка Борис (Скворцов) сказал, что ему нужен дьякон в Скопине, и послал меня туда. Но я прослужил там всего десять дней, так как уполномоченный по делам религии сказал, что ему не нужны молодые кадры, с которыми будут проблемы, и отказался предоставить мне жилье. Владыка Борис сказал, что может оставить меня в Рязани псаломщиком, но мне хотелось служить у Престола. И когда меня пригласили служить в Самару, я, конечно же, согласился. Сначала меня направили служить вторым дьяконом в самарский храм Петра и Павла. А потом меня рукоположили во священника и направили на приход в город Мелекес Ульяновской области (тогда Ульяновская епархия входила в Самарскую). – Как Ваша матушка воспринимала Ваши постоянные переезды? Не роптала? Ведь у вас было уже двое детей. – Она сама из священнической семьи, и она знала, на что идет. Везде она меня сопровождала, всегда была мне помощницей. В Мелекесе (через два года его переименовали в Димитровград) условия у нас были очень тяжелые. Своего жилья у нас не было, мы жили на квартире. Там родился наш сын Сергей (сейчас он священник). Храм был очень маленький, как обычный сельский домик. На праздники собиралось столько людей, что помазание было на улице. Служение священника всегда, а особенно в советские годы, было настоящим подвигом. Поэтому супруги священников (матушки, как их ласково называют прихожане), в полной мере разделившие их жизненный путь, являются подвижницами. Настоящая матушка сопереживает в случае проблем и неудач своего батюшки и сорадуется его успехам. Через ее сердце проходят все скорби и болезни ее детей и внуков. Я в полной мере могу это отнести к своей матушке Валентине. Поэтому при венчании часто говорят новобрачным, что любовь – это не только взаимное влечение и не страсть, а прежде всего взаимная поддержка и понимание. – Как же Вы всё-таки попали в Рязань? – Идеальным образом «доброго пастыря» для меня навсегда остался владыка Симон (Новиков). Поэтому при первой возможности я перешел на служение под его омофор в Рязанскую епархию. Произошло это так. После того, как я уехал из Лавры, мы постоянно переписывались с владыкой Симоном. И это были не формальные поздравления с праздниками, а переписка ученика с наставником. Я спрашивал у него советов, он всегда давал ответ по сути дела. Тем временем я продолжал учиться заочно в Академии, и мне нужно было заканчивать Академию, писать кандидатскую работу. А я был так загружен на приходе, что едва мог готовиться к сессиям, поэтому понял, что работу не напишу. Тогда я обратился к самарскому владыке Иоанну и стал отпрашиваться на учебу. Он меня отпустил, и я уехал в Лавру. Матушка поехала со мной, а детей взяли к себе на время ее родители. Я успешно окончил Академию, а владыка Симон в это время был уже в Рязани. Мне очень хотелось быть рядом с ним, но владыка Иоанн не хотел меня отпускать. Говорит: «Ты был в учебной командировке, возвращайся обратно. Мне нужен священник для Казанского собора в Сызрани». Владыка Симон мне сказал тогда: «Надо исполнять послушание, братец». По его благословению я поехал в Сызрань. Там мне было тяжело служить, так как мира на приходе не было. Я молился преподобному Сергию Радонежскому, чтобы ситуация наладилась и чтобы меня отпустили в Рязань, и преподобный мне помог. Через год я снова обратился к владыке Иоанну с просьбой меня отпустить, и он согласился. Но оказалось, что место в Рязани было уже занято, и владыка Симон направил меня в Сасово. Там я прослужил год, а после этого владыка перевел меня сначала в Сушки, а потом, в 1978 году, в Рязань, в Борисо-Глебский собор. Здесь у владыки собрались настоящие «пастыри овец православных» (так многие священники расшифровывают слово «поп»). Духовник и друг владыки отец Авель (Македонов), прот. Александр Буров, братья Смирновы – отец Иоанн (впоследствии архиепископ Глеб) и протодиакон Павел. Они были украшением богослужений в Борисо-Глебском соборе. В этом соборе я прослужил 14 лет. Был ключарем собора, потом настоятелем, первым ректором возрожденного Рязанского духовного училища, секретарем епархии. С 1991 года мы начали хлопотать о возвращении епархии здания Вознесенского храма, и через год храм передали. В этом храме я служу с 1992 года по сей день. – Вы родом из Архангельска, но многие жители нашего города считают Вас коренным рязанцем. Чувствуется, что Вы любите Рязань... – Да, здесь прошла половина моей жизни, здесь родилась моя третья дочка. Жители Рязани отличаются от жителей Архангельска. На Севере, наверное, на характер людей влияет суровая природа, они строгие и сдержанные. А здесь люди более мягкие, отзывчивые. Рязань – это земля благодатная, старинная христианская земля. Много она претерпела, обороняясь от врагов, поэтому в характере рязанцев есть воинственность, это люди – защитники, защитники своей веры, своей малой родины, своего Отечества. – Батюшка, есть ли у Вас любимые рязанские святые? – Из рязанских святых мне наиболее близка блаженная Любовь, я чувствую ее поддержку и помощь. И, конечно, святитель Василий, покровитель нашего края. Владыка Симон привил всему рязанскому духовенству любовь к рязанским святыням. Тогда не было возможности служить в Кремле, но в Борисо-Глебском соборе в дни памяти святителя Василия всегда совершалась очень торжественная служба. Собиралось духовенство со всей епархии, а также приезжали священники и архиереи из других епархий. Это придавало празднику особую торжественность, когда мы видели, что не только рязанцы, но и люди из других городов почитают нашего святителя. – Ваш духовный путь пришелся на тяжелые для Церкви годы. Что бы Вы могли пожелать и посоветовать современной молодежи, желающей ступить на духовную стезю? – Главное в жизни, я считаю, это поступать по призванию. Если душа не лежит к какому-то пути, лучше на него не вступать. Это касается не только священства, но и любого дела. А если чувствуешь, что твоя душа тянется к духовной стезе, надо себя готовить к этому, получать знания. Главными качествами пастыря я считаю верность выбранному пути, ответственность за Богом данную паству, искренность и доверие во взаимных отношениях. Вообще самое главное качество для христианина, как нас учил владыка Симон, это чувство ответственности. Если тебе поручили какое-то дело, ты должен его выполнить. Священник должен отвечать за своих прихожан перед Богом. – Спасибо, батюшка, за интервью, за Ваше участие в жизни редакции, Ваши молитвы у Престола Божия. Многая Вам лета! Доброго здравия Вам, Вашей матушке, Вашим детям и двенадцати внукам.
|
|
«Спасем семью - спасем Россию» Под таким лозунгом 21 марта в Москве на Болотной площади прошел митинг против введения ювенальной юстиции По всей России во второй раз прошли областные олимпиады по Основам православной культуры для школьников В начале ХХ века в Рязани, которая занимала площадь всего один квадратный километр, было более шестидесяти храмов «Рязанский богословский вестник» В Рязани вышел в свет первый номер научно-богословского журнала Рязанской Православной Духовной Семинарии Сейчас нет ни одного родителя, который бы не был знаком с Интернетом Он был первым ректором возрожденного Рязанского духовного училища, секретарем Рязанской епархии А я скажу так: она вас слышит, но она делает все так, чтобы наша душа спаслась На вопросы читателей отвечает клирик Борисоглебского собора г.Рязани иерей Георгий Чернышов Пишут вам девушки из воспитательной колонии для несовершеннолетних, прихожанки храма «Умягчение злых сердец» Николай Савельевич (фам. неизв.). Родился в 1843 г. в Новгородской губернии в семье зажиточного крестьянина Всех готов обнять, всех простить. И того, кто в церкви, и кто – на улице, и в темных норах непраздничных квартир «Ну, вот Бог и дал мне это счастье – петь Ему!» На 64-м году жизни в Москве отошла ко Господу народная артистка России Валентина Толкунова «Я не хочу, чтобы ты умирала», – твердит мне старшая, понимая, что смерть – это разлука Две недели назад в храме я подошел к иконе Серафима Саровского и попросил: |
