|
Княгиня-монахиня Воспоминания матушки Надежды - одной из последних сестер Марфо - Мариинской обители - о великой княгине Елизавете Федоровне Какую наша матушка жизнь вела! Подражала преподобным, тайно носила власяницу и вериги, спала на деревянной лавке. Однажды к ней одна из новеньких сестер среди ночи вбежала (матушку разрешалось в любое время звать в случае необходимости) и увидела, как она «отдыхает». Матушка ей только одно сказала: «Душенька, когда входишь, надо стучать». Сестры у нас были всех званий и состояний: и княжны, и из деревни, и всем в начале — общее послушание, хоть и княжна: полы мыть, посуду, картошку чистить — потом уж по уму-разуму определяли. Пост у нее был круглый год, и рыбу не ела. По великим праздникам, когда архиереи съезжались, положит себе на тарелку кусочек. В двенадцать часов ночи, после дневных трудов вставала на молитву, потом обходила свою больницу. Кому-нибудь из больных плохо — оставалась рядом, ухаживала до утра. Умирали все на ее руках. И Псалтирь ночами по усопшим читала одна. Как-то надо было картошку перебирать, сестры заспорили, никому не хочется — матушка молча оделась и пошла сама. Тогда за ней все побежали. Молитвенница она была особенная — стояла на молитве, не шелохнувшись, как изваяние. Часто видели ее на службе в слезах. Да, какая-то сила в ней была необыкновенная. Какая-то светлость исходила от нее. Больничный храм Марфы и Марии был устроен так, что двери открывались в палаты, больные слушали службу. В этом храме дверь направо — в покои Великой Княгини. Один день в неделю она проводила в Кремле, разбирала почту. В этот день она шла через обительский сад на Полянку и стояла службу в храме Григория Неокесарийского. Там служба в шесть утра начиналась, кончалась рано. Так не было дня, чтобы она пропустила литургию. На ее имя писали множество прошений. В ответ на эти письма матушка посылала сестер. В какие каморки, какие углы шли! Матушка сама на Хитров рынок ходила. Как-то одна из сестер приходит в подвал: молодая мать, туберкулез в последней стадии, два ребенка в ногах, голодные, маленький рубашонку потягивает на коленки, у матери глаза блестящие, лихорадочные. Умирает, просит устроить детей. На Донской улице была больница для чахоточных женщин, она относилась к обители. Монахиня вернулась, рассказывает все. Матушка заволновалась, немедленно позвала старшую сестру: «Сегодня устроить в больницу. Если нет мест, пусть поставят подставную койку». А детей взяли к себе в приют. Мальчика определили потом в детдом. Двадцать две девочки-сироты воспитывались в обители, получали среднее образование. Одинокие старухи, калеки всякие, мальчика помню, расслабленного. Обеды бесплатные, бедных кормили каждый день, выдавали на дом и для семей. Лекарства, больница, амбулатория — все без оплаты. Лучшие профессора принимали и операции делали. Работу безработным находили, курсы оплачивали. Например, мать семейства умеет шить, а машинки нет — покупали машинку. А на Рождество огромную елку устраивали, и кроме сластей — одежда разная теплая, валенки для бедных детей. Все сестры своими руками обслуживали и шили, матушка Великая сама для детей вязала. У моей крестницы до сих пор одеяльце, ею связанное, хранится. Я ее в обители крестила, и матушка накинула на младенца одеяльце своей работы, розовое, пушистое. Шесть детей в нем вырастили. Она ведь принцесса Гессенская, внучка королевы Виктории, ее в честь прапрабабушки назвали Елизаветой. Крещена была в память Елизаветы Тюрингской, католической святой с даром чудотворений, которая всю жизнь в богатстве и бедности людям помогала. А мама ее, Алиса, необыкновенная была, и в матушке с детства все это проявилось. Когда ей было одиннадцать лет, заигравшись, упал с балкона ее трехлетний брат и разбился насмерть. Она первая его окровавленного взяла на руки, внесла в дом. В этот день она дала обет Богу — не выходить замуж, чтобы никогда не иметь детей, никогда так страшно не страдать. В четырнадцать лет она похоронила мать. Великий Князь Сергей Александрович, вступая на пост генерал-губернатора Москвы, обязан был жениться и сделал предложение принцессе Елизавете. Она сказала ему о своем обете, а он: «Вот и хорошо. Я и сам решил уже не жениться ». Так состоялся этот брак, из политических соображений нужный России, в котором супруги обещали Богу хранить жизнь девственную. В Москве Великая Княгиня открыла множество благотворительных учреждений. В русско-японскую войну она возглавила Красный Крест, работу швейных мастерских для нужд армии. В это время к ней стали приходить анонимные письма: «Не ездите вместе со своим мужем, мы все равно его убьем!» Она стала сопровождать его постоянно. Когда это случилось — бросили бомбу в Сергея Александровича — она своими руками подбирала разорванные части тела, нашла палец с кольцом. На третий день пришла в тюрьму к убийце, принесла ему Евангелие, просила его покаяться. Так она оставила мирскую жизнь. По старцам стала ездить. Благословили создать обитель. Под Покровским собором у нас была усыпальница. Никто не успел туда лечь. Как-то несколько сестер собрались там, говорили: «Это мое, это мое место», — и матушка великая тут же была, они спросили: — Ваше Высочество, а Ваше где место? —Она помолчала. — Мне бы хотелось быть похороненной в Старом Иерусалиме. А сестры: — А мы как же? Она подняла руку: — Мы там все соберемся. В это страшное время после революции сколько раз были нападения на обитель! Уехать за границу она отказалась. Накануне дня ее ареста она встала на клирос, что было неожиданно для всех, и пела вместе с сестрами. Всех поразила сила и красота ее голоса. Приехали за ней на третий день Пасхи — это был день Иверской иконы Божией Матери, престольный праздник. Тут же вся обитель узнала, сбежались все. Она попросила дать ей два часа — все обойти, сделать распоряжения. Дали полчаса. Молились в больничной церкви вместе с батюшкой, а как стали ее забирать — сестры кинулись к ней: «Не отдадим мать!» — вцепились в нее, плач, крик. Кажется, не было сил, чтобы их оторвать. Повели ее к машине вместе с келейницей Варварой, батюшка стоит на ступенях, слезы градом по лицу, и только благословляет ее, благословляет. И сестры бежали за машиной, некоторые прямо падали на дорогу. Вскоре письмо мы от нее получили, а во второй раз — письмо для всех, батюшке, и 105 записочек, по числу сестер. И каждой—по ее характеру изречение из Библии, из Евангелия и от себя. Всех сестер, всех своих детей она знала! Позже еще посылка пришла — булочки для всех нас. Долгое время ничего мы не знали, только батюшка благословил поминать ее как усопшую. Потом стало известно — всех их бросили в шахту. Один лик — посмотрел только, и видишь — с неба спустился человек. Ровность, такая ровность, и даже нежность; можно сказать — от нее живой свет расходится по миру, и мир существует. Иначе задохнуться можно, если жить жизнью этого мира.
|
|
«О принятии должности уполномоченного по правам ребенка» в Рязанской области «Крепкая молодая семья – будущее России» Самодержавие — объединявшая нас многовековая форма правления Всех моих учеников ждёт суд, а потом тюремное заключение, которое, наверное, не способно перевоспитать Сохраним семью - сохраним Россию Предложения по совершенствованию национальной политики в сфере заботы о семье и детстве Примером жен-мироносиц являются многие святые женщины, праведные женщины и особенно... Воспоминания матушки Надежды - одной из последних сестер Марфо - Мариинской обители Мощи блаженного Василия Кадомского покоятся в храме праведного Лазаря (г.Рязань.) Жены – мироносицы: жизнь и подвиг Исторический роман протоиерея Николая Агафонова «Жены-мироносицы» повествует о судьбе обычных женщин «Пасхальная неделя: от Святого Христова Воскресения до Красной горки» Образ матушки – жены священника, как правило, предстает перед нами в качестве многодетной мамы В какой мере биологические функции у человека естественны, а когда они переходят в страсть? «Сотрудников сада по именам третий год не могут запомнить, а Драгоноидов каких-то знают», - комментирует воспитатель «Палехское художественное училище имени М. Горького» приглашает его директор Михаил Романович Белоусов |
