Логотип рязанской газеты "Благовест"

Игорь ЕВСИН

Кши, кши, кши

Рассказ о юродивой Наталье Путятинской

Наталья Флоровна. Фамилия неизвестна. Родилась в с. Путятино Рязанской губернии. Странствовала по Шацкому уезду. В последние годы жизни жила в с. Новоселки Шацкого района. Скончалась 20 февраля 1973 г. Погребена на кладбище с. Новосёлки Шацкого района Рязанской области.

Папа, папка, я покойницу к тебе привела! – с таким кличем открыла дверь своей избы Верка Киселёва и ввела за собой пожилую женщину, одетую в темненькое, в горошек, платье и красный цветастый сарафан.

Ба, Наташка пришла, – удивленно сказал Федот Киселёв, строгий, набожный мужик. Юродивую Наташу знали все в шацкой округе. Она жила на городском кладбище, и люди часто видели её молящейся. Но видели издалека, а когда подходили поближе, Наташа неведомым образом исчезала, вернее, ловко пряталась. Так ловко, что найти её было невозможно. Иногда она ходила по сёлам – Темёшево, Шаморге, Новосёлкам. Останавливалась у тех, кто искренне хотел пообщаться с этой странной молитвенницей. Вот и сегодня она пришла в дом к Федоту Киселёву, который давно хотел поближе с ней познакомиться.

А ты, Федот, тот иль не тот? – спросила, входя в избу, юродивая Наташа.

С утра был тот, – усмехнулся Федот.

А сейчас не тот?

И сейчас Федот.

С утра был тот, а после обеда Федот, да не тот! – грозно сказала юродивая.

На лицо Киселёва словно сумрачная тучка набежала. Он вспомнил, что забыл помолиться перед обедом, что делал всегда неизменно. Потому сейчас, после обеда, чувствовал себя не в своей тарелке.

Ну, ты проходи, проходи, – проговорил он смущённо, – погости у нас, поживи.

Наталья прошла и уселась прямо на пол. Федот знал, что она юродствует, и не удивился.

С такой вот необычной сцены и началась в доме Киселёвых жизнь Натальи, юродивой Наташи. А о фамилии её никто и не спрашивал. Наташа, да Наташа. Хотя многие называли ее Наталья Путятинская. Потому что родом она была из Путятино, а как и почему попала на шацкую землю – того никто не ведал, потому как она сама об этом помалкивала, а выведать про её прошлую жизнь никто не решался..

С того дня, как Вера Киселёва привела её в родительский дом, ни Федот, ни его жена Меланья покоя не имели. К ним в дом каждый день стали приходить разные люди и беседовать с Наташей о своих житейских проблемах.

Как-то пришла Надя Иванова с мужем Лёшей, горьким пьяницей. Лёша трясся мелкой дрожью и вообще находился в полуобморочном состоянии.

Наталья, сделай что-нибудь с ним, – попросила Надя. – Совсем не дает мне покоя.

Юродивая вдруг как заорала:

Кши-кши-кши! Я тебе не колдунья, чтобы что-то сделать твоему мужу! – И обращаясь к Лёше, внезапно ласковым голосом позвала его – Подойди ко мне, подкаблучник.

Запустив руку в длиннющий карман своего сарафана, юродивая достала оттуда шкалик со святой водой, отпила глоток, а остальное дала допить Надиному мужу.

Пока он пил, юродивая крестила его и приговаривала:

Кши, кши, кши.

Жадно выпив, Лёша сразу перестал трястись. Лицо его, дотоле мертвенно-бледное, порозовело.

Радуйся, штука-злючка – сказала юродивая – жить будет! Пить бросит.

Что тут началось! Надька действительно оказалась злючкой и, не поверив юродивой, стала не неё ругаться, и, схватив Лёшку за руку, с бранью поспешила восвояси.

Кого ты к нам привела? – тайком спросил Федот свою дочь. – Каждый день крики да ругань. Как же это терпеть можно?

 – Папа, так ведь она ругается-то не просто так. Она людям показывает, как они себя ведут и как эхо озвучивает скверные слова, которыми они бранятся у себя дома. Совесть она будит у людей. А «кши, кши, кши» означает, что она хочет изгнать из человека беса.          

 – Ты мудрёж тут не разводи! «Кши,кши» – это не молитва!

А ты, папа, эту ночку не поспи, понаблюдай за ней, тогда поймёшь, как она молится.

Поздно вечером, укладываясь спать, Киселёв лег на кровать и накрылся одеялом. Па подушку, чтобы случайно не уснуть, насыпал овса, которое покалывало лицо.

В полночь Наташа встала с лавки, на которой спала, тихо оделась и вышла из дома. Федот так же тихо оделся и вышел вслед за ней. На дворе стоял морозный лунный декабрь. Поля были не заснежены, и холод мог погубить озимые. Мороз грозил подпортить и плодовые саженцы.

Федот огляделся. Зеленоватая луна заливала всё мертвенным светом, а на небе, словно волчьи зрачки зеленовато мигали звёзды.

Вишь ты, – горестно подумал Федот, – какая бесснежная зима. Холодная, хищная. Сожрёт урожай озимых, каково-то будет тогда нашему брату крестьянину? Да где ж эта юродствующая Наташка?

Пройдя за хлев, Федот увидел её. Но в каком виде? Без платка, с растрёпанными волосами, в хилом платьишке, босая, она стояла у овина с воздетыми к небу руками и возглашала:

 – Господи, пошли снежку, а то пропадут наши крестьяне-христиане! Господи, вонми моей молитве, не за себя прошу. Крестьяне-христиане, хоть и грешны, но они твои рабы, а даже раб имеет свою корку хлеба. Не допусти голода, Милосердный. Дай снежку…

Подивился Федот и пошёл домой. Лег в кровать и всё думал о своей грешности, о своей надменности:

Вот ведь как получается. Плохо ли, хорошо ли, да молится Наташка. А я «Отче наш…» забываю перед едой прочитать.

Наутро Федот проснулся от странного ощущения. Пахло сежевыполосканным в речной полынье бельём. Избу окутал странный мягкий свет. Взглянув в окошко, Федот увидел завихрённые сугробы, похожие на убежавшее из кастрюли молоко.

В избу, внося воду, вошла Верка

Что, батя, такой веселой? – спросила.

Радуюсь снегу. С ним какой ни какой, а урожай будет.

Не говори об урожае много, – паши, да молись Богу. Ничего не боись, а вспахав, опять молись, – проговорила старинную поговорку Верка.

Улыбнулся Федот и тоже выдал поговорку:

Куда ж мне молиться, если в пахари не могу годиться?

Вдруг под лавкой, кто-то завозился, словно кошка. И вскоре из под неё вылезла юродивая Наташа. Аккуратно причёсанная, в красном цветастом сарафанчике, похожем на земляничную поляну.

Вы чего это разленились? – Обычным ругательским тоном заговорила она. – Пора тропку к дороге от снега разгребать, да снег у саженцев утаптывать, чтоб мыши кору у ствола не объели.

А дальше понесла такое, что, наверное, только в психиатрической больнице могли понять.

Ой, не спите православные, придут времена небывалые, когда и не работамши можно будет хлебушка пожрати, а потом Богу душу отдати. Когда архиерей будет Федот, да не тот!

Да чем же я не тот? – опять взыграло ретивое у Киселёва.

Тем, что ты не архиерей, а ведёшь себя как владыко.

И вновь, как при первом появлении Наташи, набежала сумрачная тучка на Федота. Да, хотел он объявить домашним, что как хозяин считает юродивую Наташку Божьим человеком и, вслед за ним все должны почитать её.

«А и впрямь, – подумал он, – как владыка какой-то собрался разговаривать. Кто плох, кто хорош. Кто свят, кто грешен. Сам-то и помолиться, как следует, не могу, а разговаривать собираюсь по-архиерейски».

Глава 2.

Вскоре юродивая взялась бедокурить по ночам. Когда Киселёвы засыпали, она бросала в кадку с водой тряпку и подсыпала туда соли.

Тут уж и терпеливая Вера не выдержала. Пошла в Ялтуново, к Ане Петриной с вопросом – чтобы это значило? Та ответила, что юродивые так поступают, когда предвидят чью-то внезапную кончину.

Чью же? – вопросила Вера Киселёва.

Да видать кого-то из твоих родных.

Что же делать?

Здесь ничего не поделаешь. Чему быть, того не миновать. Ты себя  береги. А там уж что будет, то и будет. Только знай, что всё происходит по Божьей воле, а не по чьему-то злому умыслу. Без Него ни один волос с головы человека не упадёт. А если упадёт, то только во благо человеку…. И если скорбь приключится, так и она даётся во благо. Если б это человек понимал, то много напрасных терзаний избежал бы…

Вера ушла успокоенная, но, придя домой, ни отца, ни юродивую Наташу не застала. Отец неожиданно уехал в Москву за покупками, а она ушла в село Новосёлки.

Мама, а Наташка сказала чего-либо перед уходом? – спросила Вера.

Сказала, что не может больше здесь жить. Одни колдуньи кругом.

Вера знала, что колдуньями юродивая Аня Петрина и юродивая Наташа иногда называют друг друга и верующих, которые их почитают за великих праведниц.

«Потому и ушла Наташа жить в село Новосёлки, – подумала Вера, – что в Темешёво её стали почитать. Вон пьяницы-то наши, трезвее стали жить. Дебоширы и сквернословы приутихли. А скольких Наташа исцелила от тяжких болезней, уберегла от грозившей беды! Потому и стали относиться к ней люди, как к праведнице. Вот она и ушла от своей славы».

Когда Наташа стала жить в Новосёлках, на первой седмице Великого поста приехали к ней издалека несколько мужчин. Привезли одержимую нечистым духом женщину. Сразу при входе в дом она стала биться и кричать:

Проклятущая старуха! Вот уже сто тридцать лет ты мучаешь нас. Но если бы не Богородица, растерзали б мы тебя как драную кошку!

Юродивая сидела спокойно, словно ничего не происходит и лишь крестила бесноватую, которая медленно вращала мутными, словно болотная жижа, глазами.

Кши, кши, кши, – приговаривала юродивая крестя её.

И женщина вдруг скорчилась в судороге, потом обмякла и свалилась на пол. Подняли её уже с просветлённым лицом и чистым взглядом. Приложилась она ко кресту и Евангелию, лежавшим на столике и её увели.

А вскоре после этого пришла к Наташе Люба Воронихина из села Шаморга.

Ты чего припёрлась? – как всегда с наигранным раздражением спросила её юродивая, – хочешь благословения спросить на то, чтобы в Шацк сходить на службу в храм?

Да, – робко ответила Воронихина.

Сходи, сходи. Увидишь там отца Кириона, поклончик ему передай.

 Люба сходила в храм на всенощную. После службы отец Кирион настолько долго принимал духовных чад, что Люба не выдержала, и, когда в очереди оставалось всего несколько человек, она, обойдя их, подошла к батюшке.

Вам поклончик от юродивой Натальи.

Отец Кирион встрепенулся, отошёл в сторону, позвал Воронихину и сказал:

Благодарствую. Это великая молитвенница. Она с Небом говорит, и небо её слышит. О чём она просит – Господь исполняет. Такие люди в Царствие Небесное попадают без мытарств, они их здесь, на земле проходят. Потому и слышит Господь молитвы таких праведниц. Ты от меня в ноги ей поклонись. Пусть помолится за меня, грешного. Она знает почему.

Переночевав в Шацке и отстояв в храме литургию, Люба пошла обратно в Шаморгу. По пути остановилась в селе Токарево у знакомого верующего – старенького псаломщика Василия Петрова. Тот сидел за столом нахмурившись и читал послания Апостолов. На приветствие кивнул кудлатой головой и взглядом предложил присесть на лавку. Люба присела.

Лжепророчица Наташка-то чего мне высказала. Говорит, что я заболеть могу после причастия. И даже умереть. Мне наш священник говорил, что чем больше причащаться, тем лучше. А она говорит, что я плохо апостольские послания знаю. Это она меня-то учит – псаломщика. А она гнёт своё – каков поп, таков и приход, говорит. Поп у вас безграмотный и приход такой же. Причащаться говорит, можно и нужно почаще, но по уму. Со страхом Божьим и строгой подготовкой.

А ведь готовься – не готовься, никогда готов не будешь. И видано ли, чтоб от Святых Христовых Таин люди заболевали? Лжепророчица! После того, как я её так назвал, и, хлопнув дверью, ушёл, она мне вслед выкрикнула: «Ты, – говорит, – ненадолго уходишь. Вскоре сам ко мне придешь…»

А, я дедушка Вася, от отца Кириона иду.

О, это человек высокой, духовной жизни. Как он поживает?

Говорит, что юродивая Наталья – великая праведница, и велит ей от него в ноги поклониться.

Да ну?! Так и сказал? Иль ты шутки шутишь?

Так и сказал, дедушка Вася.

По всему виду Любы Воронихиной было ясно, что она не шутит и ничего не выдумывает.

Василий задумался.

А ты сейчас не к Наталье ли путь держишь?

К ней самой.

Ну и я с тобой. Ты ей поклончик от Кириона передашь, а я самолично в ноги поклонюсь.

Пришли к юродивой, она встретила их без обычного ворчания. Воронихина рассказала о встрече с отцом Кирионом.

Поклончик передал да сказал, что ты сама знаешь, о чём помолиться за него.

Да уж знаю, знаю, – улыбнувшись, ответила Наталья.

Василий Петров, убедившись, что все, о чем ему поведала накануне Люба, сущая правда, прослезился, подошёл к юродивой Наташе и упал в ноги.

Наталья, прости меня Христа ради. Я был неправ, осерчав на твои слова. Видать, они правильны.

А я тебе разве не говорила, что ты вскоре сам придёшь? А впрочем, я и сама виновата. Нельзя всегда на своём настаивать. Уступить мне надо было, промолчать. А сказать в другой раз и по- другому. Прости и ты меня, а тебя Бог простит, и я прощаю.

Юродивая отвернулась и тихо заплакала, приговаривая:

Все бы люди вот так друг перед другом всегда винились. Рай на земле был бы.

 

 

В начало

Таинство соборования

Таинство соборования многим не слишком известно. Оттого с ним связаны самые странные предрассудки и заблуждения

Царь и Патриарх: симфония власти

 Идеалом взаимоотношений между церковной и светской властью в православном мире всегда считался принцип симфонии властей

На пути к созерцанию

Даже самое маленькое дело нашей жизни – ужинает ли человек, гуляет ли с собакой, подметает ли улицу – можно творить во славу Божию, как молитву

ХОЗЯИН ЗЕМЛИ РУССКОЙ

Не имея ни образования, ни малейшего понятия о государственном правлении, в начале своего царствования Михаил Романов имел другой, самый главный дар – дар общения с Богом

С собрания в сопротивление

Объединение православных и красных удивило многих. Но СМИ «ухитрились» эти выступления не заметить

Уроки Макаренко

Этот замечательный педагог умел говорить о сложном простыми и понятными словами, а это дорогого стоит!

На взлете

Женя никогда не разделяет духовную и профессиональную жизнь и считает, что православие помогает человеку в занятиях творчеством

Опасная подмена

Самая главная забота родителей – судьба их детей. Так было всегда. Но в наше время, когда и опытному взрослому человеку порой трудно понять, где правда, а где ложь

Школа. Оболванивание продолжается?

Русская классическая литература играет в процессе воспитания ключевую роль. И роль эта определяется тем внутренним духовным настроем, (имеющим в себе, несомненно, православные корни), который несет в себе русская классика

«В Боге нет смерти»

20 лет назад, 18 апреля 1993 года, на Пасху в Оптиной Пустыни были зверски убиты три монаха: иеромонах Василий (Росляков), инок Трофим (Татарников) и инок Ферапонт ( Пушкарев)

О юродивой Наталье Путятинской

Наталья Флоровна. Фамилия неизвестна. Родилась в с. Путятино Рязанской губернии. Странствовала по Шацкому уезду. В последние годы жизни жила в с. Новоселки Шацкого района

Наталья Путятинская