Внешне это двухуровневая пятикупольная белоснежная церковь в русско-византийском стиле. Два храма внутри построены на контрастах, символизирующих особые события. Верхний, во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, – светлый, высокий, со множеством окон и уникальным беломраморным иконостасом. Освятили его в канун 85-летия расстрела царской семьи, в 2003 году. Нижний храм в честь новомучеников и исповедников Российских – темный, с низкими сводами, в полумраке. Здесь находится главная святыня Екатеринбурга – крипта, расположенная на месте расстрельной комнаты. Нижний храм символизирует подвал дома, где произошло трагическое событие, а верхний – негасимую лампаду, которая зажжена в память об убийстве Царя Николая II, царицы Александры Федоровны, дочерей Ольги, Татьяны, Анастасии и царевича Алексея. Возле церкви стоит памятник всей семье. По замыслу авторов, все они спускаются в подвал, из которого больше никогда не вернутся...
Когда я оказалась в этой церкви и стала расспрашивать женщин за свечным ящиком, они меня направили к Марии Вишняк:
– Она художник. Сейчас расписывает наш храм. Мария лучше нас расскажет.
Иду к лестнице. Навстречу мне поднимается улыбчивая дружелюбная женщина в униформе, с красками в руках. Здороваюсь, представляюсь. Мария соглашается на время отложить краски и рассказать о преображении храма.
– Знаете, хоть этот храм и было задумано построить на месте убийства последнего императора и его семьи, его не могли посвятить всецело им – слишком сильны были в то время коммунистические настроения в городе. Поэтому решили, что его посвятят всем русским святым, и благословили их изобразить в особых нишах в стенах. Вот у нас равноапостольные князь Владимир и Ольга, святые преподобные Петр и Февронья, преподобный Сергий Радонежский. Здесь же есть и местные святые – Симеон Верхотурский, старец Федор Кузьмич, святой Далмат Исетский. Эти ниши расписывал мой муж вместе с детьми.
Мария всю свою жизнь связана с изобразительным искусством. Первые уроки рисования она получила от отца, художника Владимира Дмитриевича Вишняка, затем окончила детскую художественную школу. Повзрослев, Мария окончила Московскую среднюю художественную школу имени В.И. Сурикова при Академии художеств и, наконец, оказалась в мастерской портрета Ильи Сергеевича Глазунова в институте имени В.И. Сурикова.
Когда был поставлен главный алтарь в честь русских святых и ослабли коммунистические настроения, решили, что верхний храм надо посвятить царской семье. Расписан он канонически, со всеми евангельскими событиями. Но на стенах специально оставили места для того, чтобы посвятить будущие изображения памяти Николая II и его семьи. Расписывать должен был муж Марии, иконописец Александр Соколов. Но, к сожалению, онкология унесла его жизнь в 2015 году.
– С нашим владыкой мы знакомы больше 30 лет, – делится Мария. – Полтора года после смерти моего Саши в Екатеринбурге, в Москве искали мастеров, которые могли бы исполнить задуманное на таком же высоком уровне. Важно было не просто соблюсти иконописный язык, а добиться, чтобы изображения передавали суть происходящего, проникали в сердце, трогали душу человека. В итоге после долгих поисков владыка предложил мне продолжить дело моего мужа. А я никогда не работала в храмах. Портреты – пожалуйста, владыку Антония Сурожского писала, например. Но на стене храма... Меня это смутило. Я сомневалась, но в итоге согласилась. Владыка сказал: «Мне надо, чтобы все были похожи. Чтобы на расстоянии люди узнавали». Нарисовала эскизы, мы выбрали ключевые события, которые определяют канву жизни царской семьи, чтобы это было понятно даже человеку, который впервые оказался в храме и не глубоко знает историю.
Владыка Кирилл был уверен, что расписывать Храм на Крови – это Божия воля для Марии. Для сюжетов было выбрано миропомазание на царство Николая II, перенесение мощей преподобного Серафима Саровского, сцена, где государь с сыном воодушевляет войска, посещение лазарета Александрой Федоровной, последняя литургия мучеников за три дня до расстрела и древо Романовых в виде яблони. После того как художница закончила эти основные работы, владыка благословил расписать еще две лестницы. На одной из них изображена Мариинская обитель, а на второй – царская семья в Ливадии.
– Работая над царской темой, я сама, как мама, многому научилась у них, – радостно делится со мной Мария. – Вы представляете, главная заповедь родителей была учить детей благотворительности. Я своих детей тоже много чему хорошему пытаюсь научить, но так, чтобы ставить благотворительность во главу угла... Такие цари у нас были.
Каждый элемент росписи на стенах в храме символичен. Например, не случайно Мария вместе с детьми изобразила фон зеленым цветом с васильками – русскими цветами. Они же – на шубе княгини Ольги на иконе. Из истории Екатеринбурга известно, что за то, что местные казаки не присоединились к Степану Разину, Екатерина Великая подарила им васильковую ленту в лампасы. Символичны и сюжеты о Романовых.
Мария делится:
– Это, строго говоря, и не реализм, и в то же время не иконопись. Таких росписей нигде не напишут. Но так как Храм на Крови мемориальный, уникальный – это память, которая возвращает людей к нашей истории.
Главное для художницы – не историческая точность, а духовная. Поэтому иногда она намеренно нарушает хронологию событий: на картине с коронацией рядом с Николаем II стоят взрослые сыновья князя Константина Константиновича, которым тогда было от четырех до восьми лет, а в другой сцене за государем стоят те генералы, которые остались ему верны до конца. Картина последнего богослужения царской семьи не выглядит трагичной. Она пронизана солнечными лучами из окна, которые символизируют Божественный свет, а сами мученики изображены в белых парадных одеяниях, которых в тот момент точно не могло на них быть.
– Росписи написаны языком, понятным современному человеку, – говорит художница. –
Из-за того что сохранилось очень много фотографий царя и того времени, некоторые люди не воспринимают его как святого. Внимание обычного человека проскальзывает мимо иконы царской семьи. А здесь он видит сходство, работает ассоциативный ряд, и что-то все-таки цепляет взгляд. Так, через росписи мы стараемся достучаться до сердца человека, даем ему возможность понять весь драматизм событий, происходящих на месте, где сейчас воздвигнут этот храм.
Мария Вишняк – довольно скромный человек. Когда я решила ее сфотографировать, она сказала:
– Только не в портрете давайте, а с картинами. Я не люблю, когда крупное лицо. А вот в работе, с кисточкой, у стен, которые я расписываю, это можно.
Я и сама не очень люблю фотографироваться, но художница буквально заставила и меня встать рядом с этими великолепными сюжетами:
– Обязательно нужно, раз здесь оказались! Потом вспоминать еще будете.
А сейчас смотрю и думаю: «И правда ведь, память». Память о сердце Екатеринбурга.
Мария Евсина