Каргополь
Идём с походными рюкзаками в Няндоме по пустому городку. Вокруг – ни души. Зато впервые отмечаем северный колорит: подавляющее большинство домов – деревянные, часто двухэтажные.
Добрались в Каргополь, где встретились с сотрудником местного историко-архитектурного и художественного музея и звонарём собора Антоном, который провёл для нас целую экскурсию по историческому городу. Антон открывает нам колокольню на главной Соборной площади – это одна из местных достопримечательностей. Отсюда как на ладони открывается вид на весь городок: большие каменные храмы, которыми славится Каргополь, ряды деревянных домов и река Онега.
На площади возвышается древнейший собор Рождества Христова, построенный в 1562 году. Именно с него начинается белокаменное строительство в городе, и сейчас храм принадлежит каргопольскому музею. А недалеко от него – не менее красивые и почти такие же древние Предтеченская и Введенская церкви. Архитектурные ансамбли из нескольких церквей и колокольни – одна из особенностей каргопольского зодчества. Гуляем по городу, останавливаясь у всех храмов – они стоят того, чтобы полюбоваться ими: Никольский, Рождества Богородицы, Благовещенский... Их много, около десяти исторических белокаменных храмов XVII–XVIII веков на городок с населением в 10 тысяч человек.
– А у нас есть «Медвежий край»! Хотите увидеть? Там целый городок в городке и много-много деревянных и ледяных скульптур, – предлагает звонарь Антон. Конечно, мы хотим!

Ледяная сказка
Вот уж действительно медвежий угол, пробираемся всё глубже куда-то, где городок превращается в деревню и переходит в лес. И вдруг – издалека появляется светящийся разноцветными огоньками домина. Ну точно мимо не пройдёшь! А живёт там, пожалуй, главное диво эко-парка «Медвежий край» – это его создатель, резчик по дереву Николай Фомин вместе со своей семьёй. Он сотворил волшебство и с огромной любовью своими руками построил бизнес для людей.
В этом лесном уголке буквально на каждом метре домики с деревянными сказочными жителями: в одном Почтальон Печкин и другие герои из Простоквашино, в другом – Крокодил Гена и Чебурашка, в третьем живут волшебные предметы: меч-кладенец, скатерть-самобранка, сапоги-скороходы, ковёр-самолёт... Но самое поразительное – это Ледовый терем, в котором Николай сделал импровизированный музей истории этого местечка. Главное – ледяные скульптуры не замерзают под действием холодильных моноблоков круглый год. Только представьте: комнаты с классической музыкой, разноцветные фонарики, а ты то в море – плывёт прозрачный кораблик, золотая рыбка, дельфины, кит, то в лесу – здороваешься с лебедем, оленем, мишкой...
Ещё одно увлечение Николая – резьба по дереву и наличники. Он проводит нас дальше – в свою мастерскую. Чего там только нет из дерева! И по всей комнате висят тысячи рабочих инструментов.
– Вот здесь мы как раз изготавливаем наличники, причелины, подзоры, пилястры, балясины, – так и сыплет незнакомыми нам архитектурными терминами мастер и для нас, простых смертных, поясняет, – в общем, красивые резные досочки.
Там же у него и коллекция старинных резных наличников – многое по ним можно рассказать о традициях северной глубинки...

Белогорский. Теплая встреча
Мы втроём с Катей и другом Филипом держим путь в Пинежские пещеры. Путешествуем автостопом – на попутках. Чем дальше вглубь Архангельской области, тем сложнее с машинами и нормальной дорогой. Остановились в Белогорском – посёлке на берегу реки Пинега, идём потихоньку. Вековые ёлки красуются снежными шапками и помахивают нам вслед своими лапищами. В самом посёлке нас встречают полузаброшенные дома. Потихоньку спускаются сумерки, мы подмерзаем – зимой в Архангельской области начинает темнеть около 15 часов дня.
И тут из-под ворот одного дома на нас разлаялась огромная собака – Катя с ней заигралась. Только мы отошли от дома – а калитка открывается, и из неё хозяйка выглядывает, мол, куда идёте? Заходите на чай, говорит, вам ещё ехать небось далеко. Ну, мы так и чуем приключения. Открывает хозяйка Ирина дверь, а на нас тявк! тявк! Щеночка два бегут, лижутся, хвостиками виляют. Заходим дальше – просторные комнаты: ёлка, несколько печек, камин, глиняные игрушки, кресло-качалка и вид из окна на снежные поля и Пинегу. А ещё посреди комнаты стоит портрет умершей от сердечного приступа дочери, цветы возле него. Пока мы всё разглядывали, хозяйка уже и стол накрыла с пирогами, супом и душистым чаем в чайнике, на котором сидел цветастый тряпочный петушок – это чтобы тепло держалось.
– Давайте-давайте, садитеся, я вас накормлю, напою, и пойдёте вы пешком в Пинегу, – по-северному выразительно окая, приглашает нас к столу Ирина. Рассказывает:
– Семь детей, десять внуков, несколько из них приёмные. И никого никуда не отдавала, все у меня телепанились. Но почти все взрослые, сами живут. На праздники приезжали, только сейчас их всех разогнала! Такой кильдым, такой кильдым, если честно. Там один сейчас внучек пошёл топить баню. А тут и в доме надо затопить одну печку, другую, камин, работы столько, ну шо такое! Всех шпыняю, воспитываю. Они мне одно – я им другое, они мне – я им. Что делать, товарищи!
– Может, вам помочь?
– Ничего не нать! Тем более посуду мыть нельзя в этом доме, все деньги вы у меня вымоете, примета такая.
Здесь же мы впервые услышали, как волки регулярно едят собак:
– Вот он отойдёт на расстояние и начинает ластиться-кататься, как собачонок. Собака думает, что это собака. Волк опять отбежит и опять катается. И только на расстояние пёс отбежит – он его за горло, и готово. У нас без ружья не прожить. Я на отшибе живу. Тут и волки, и бандиты приезжали, и цыгане, всякое бывает...
– Как вам вообще здесь живётся? Чем? Нам, городским, это не очень понятно, – спрашивает Филип.
– Живётся прекрасно! Я охотник, у меня ружьё. Лосятина, медвежатина, глухари, косачи. В лесу силки стоят на рябчиков сейчас. Сами всё готовим, консервируем. А рыбак-то я какой, мама мия! Рыбу ловим, сёмгу в Пинеге ловим, икру красную добываем. У нас здесь без этого не прожить. В магазине мало что покупаем. Травы сама собираю, – на верхней кухонной полке у Ирины стоит штук 20 огромных банок.
Рассказала Ирина про свою жизнь: и что муж одной ногой на том свете – плановую операцию ему из-за коронавируса никак не сделают, и что умершая дочь завидной баянисткой была, и что пьющих у них в посёлке много, а работников мало.
– Надо ещё с вами сфотографироваться обязательно на память! – говорим.
– Ой, тогда надо привести себя в порядок, – засуетилась хозяйка. – Сейчас я поставлю бигуди кипятиться, погодите. А там и сфотографируемся. Тут журналисты, дело сурьёзное. А чего! Попаду я в журнал на обложку, а мне и будут говорить, какая Ира знаменитость теперь. Вы запишите мой телефон – Соснина Ирен-морен.
– И почему вы не пошли на актёрский факультет? – смеёмся мы.
– А меня звали в цирк. Да что-то так получилось, что пошла на повара. Вот так всю жизнь и варю теперь. А жизнь-то какая она. Вообще нигде не бывала, кроме Архангельска и Черкизовского рынка в Москве. Ну там даже Красную площадь не видела, в Химках останавливалась. А увидела Белорусский вокзал – подумала, что Кремль. Это разве Москва? Там поторгуешь на рынке и обратно едешь. Я бы хотела уехать на круизе куда-нибудь.
В Архангельске такой увидела, даже цену его посмотрела. Столько бы всего проплыла, повидала! По Золотому кольцу, чуть ли не до Киева. Какие там города только ни проплывают! Хотела летом, ходила вокруг этого корабля и так, и сяк. Но не получилось. У меня-то за всю жизнь только хозяйство, печки, собаки. Думаешь: вот люди счастливые, а! Как в Титанике»: всё красиво, все сидят, отдыхают.
В молодости Ирина была певицей:
– Артистка малого и большого академического театра! Ну, нашего, белогорского. В народном хоре пела. Сейчас негде петь. Перед мужем дома пою, а остальным это и не нать. Вам спою – и то хорошо. Песен знаю много всяких.
Голос у деревенской женщины сильный, серьёзный. Поёт народные песни «За рекой за лесом солнышко садится...», «У Федорки на задворках собралися тараторки». А потом как давай выдавать частушки – одну за одной, на ходу придумывает:
А московские ребята очень любят вображать,
Не поставишь им бутылку – е пойдут и провожать!
– Ну нет, это не про нас, – возражаем. – У нас сейчас всё по-другому!
– Да? – задумывается на секунду Ирина и выдаёт:
А московские ребята рыжики мочёные,
К нам из города приедут мальчики учёные.
Спела, налила нам своего фирменного чаю в термос и отправила в дорогу.
Мария Евсина
(Окончание в следующем номере)