|
Воспитание по Прилепину На вопросы корреспондента сайта «Православие. ру» Максима Васюнова отвечает писатель Захар ПРИЛЕПИН. – Захар, вас знают как безупречного семьянина, у вас четверо детей. Как нужно воспитывать настоящего русского человека? – В поле религии и в поле литературы. Вот эти два ландшафта, в которых детей стоит держать. Это не должно быть спорадическим, это не так что: «Дети, сегодня мы в церковь пошли, а завтра мы читаем Пушкина». Это должно быть построено на непрестанном семейном примере. Обращением к религиозности и литературе, равно как к истории, должна быть вся жизнь пронизана, вся она должна быть этим насыщена. Только таким образом, через пример родителей дети могут это воспринять. Вот папа с мамой зашли в церковь, вот у них полочка религиозной литературы, дети все читают молитву, папа всё время с книгой, библиотека в каждой комнате. Мы при детях за столом всё время ведем разговоры о том, что происходит… Только вот это. А не по методу: «Вот, сын, тебе исполнилось 14 лет. Иди ко мне, я тебе сейчас всё расскажу за 15 минут: будь мужиком, Христос – наш Бог и трам-пам-пам». Вот это всё ерунда. Ничего не подействует. Только ежесекундная жизнь родителей является лучшим образцом и единственной возможностью для воспитания детей. Единственной, другой нет никакой. – На каких книгах вы воспитываете детей? – В русской классике есть ответы на все вопросы. В «Капитанской дочке», «Тарасе Бульбе», «Войне и мире». Стихи Есенина, стихи Гумилева. Там всё, что только возможно придумать, – всё есть. – Захар, вы, наверняка, видите, что общество разделилось на два лагеря: православных и либералов. Одни говорят, что на Православие идут гонения и объявлена информационная война, другие говорят… – …что православные начинают их давить, да-да… – Именно. Что вы думаете по этому поводу? – Я в этой теме не специалист, но, как человек верующий, могу сказать вот что. Безусловно, для квазилиберального, «прогрессивного» мышления Православие является одним из опасных факторов, находящихся в числе русского патернализма, доверия к государству, любви, условно говоря, к Достоевскому и Есенину, к почвеннической литературе. В числе российского национального патриотизма (равно – милитаризма), то есть того самого пресловутого «патриотического угара», который их всё время раздражает и пугает. В числе российского соборного чувства, которое они всячески высмеивают. И вот, Православие – оно как купол над всем этим, оно всё это объединяет, за всем этим смотрит и всё это охраняет. И серьезной части российских либералов всё это кажется враждебным на физиологическом уровне, потому что это противоречит их символу веры, их проповеди индивидуализма, их европейским ценностям, их пониманию гуманизма, их пониманию человечности и толерантности. – Причем, кажется враждебным не только нашим либералам, но и тем, которые в Европе… – Потому что Русская Православная Церковь – последний форпост, который стоит на пути всех этих новейших гендерных тенденций, когда выясняется, что людей одного пола можно венчать; когда выясняется, что можно жить семьей из семи человек, где все мужчины и у них один маленький ребенок, которого они все одинаково и страстно любят. Православие – это то, что они не могут преодолеть, для них это вражеская территория. А для нас – это оплот и пространство силы. Я вот только что был в Донецке, там едешь по блок-постам и везде слышишь те слова, которые здесь не произносят: «Ребята, с Богом!», «Храни вас Христос». Там всё стало насыщено православным чувством. Конечно же, наша либеральная публика это чувствовала на уровне физиологии: мы даже не понимали, за что они так взъелись на Церковь, а они-то знали, что, когда настанет час икс, Православие – это то, к чему мы обратимся первым делом. И многие бывшие анархисты наши, атеисты, кто угодно вдруг сказали на этой войне: «Господи, благослови! Мы сейчас будем решать свои самые главные задачи, главные проблемы». Когда встал вопрос жизни и смерти, все сразу поняли: я русский – значит, я православный. Вот я ехал к границе с ополченцами, которых вызволили из плена. Все советские мужики, такие старые советские работяги, как из советских фильмов. И мы с ними должны были сесть в автобус и поехать вдоль линии фронта, а они только что из этих ужасных пыточных подвалов вышли, и они перед тем, как сесть в машину, – все перекрестились. Я думаю, что до войны многие из них вообще не помнили про Бога, и вдруг у них включилось православное чувство, они, по сути, оказались православные русские люди. – Захар, вы поддерживаете идею, что России без Православия никуда? – Безусловно, Православие – суть ее. Мы последний оплот Православия в мире. Помните, как начинается «Слово о погибели земли Русской»? «О, светло светлая и украсно украшена земля Руськая!.. всего еси испольнена земля Руская, о прававерьная вера християньская!» Это же важнейшее произведение, начало нашей литературы, XIII век – и описание Русской земли венчает вера христианская. Обрамляет! – Как вы думаете, стоит строить на православных идеях государственную идеологию? – Ну, конечно. Это должна быть одна из центральных составляющих. – Ваш образ идеального государства? – Для меня это православная империя «левого» толка – то есть обращенная к народу. Образ моего государства заключается в этих понятиях. Социально ориентированная, традиционалистская страна, являющаяся купелью для многих народов, веротерпимая, с центрообразующей православной верой. Как вы думаете, куда мы все движемся? Многие говорят, что всё катится в тартарары… – Нормальное состояние русского человека и русской истории – катиться в тартарары. Мы всегда ровно катимся в тартарары. Древняя Русь, феодальная раздробленность, смута, восемнадцатый век, девятнадцатый век, революция, Брежнев, Хрущев… Мы катимся, и катимся, и катимся. Это состояние для нас идеальное. Когда русский человек не катится в тартарары, тогда ему, точно, приходит конец. Когда он начинает аморфно растекаться в своем бытии – значит всё уже, нет русского человека. А как только он покатился, ну слава тебе, Господи, все мы на своей тарантайке поскакали. Я в этом никаких проблем не вижу. Я думаю, что как раз любые вызовы, которые направлены на наше население, они как раз характерны для нашего нормального жизнеобеспечения. |
|
Одно из главных событий ноября – церковно-государственный праздник День народного единства, который отмечается в день памяти Казанской иконы Божьей Матери Вот уже девятый раз собирают участников известные не только в России IX Феофановские чтения В праздник иконы Божией Матери «Скоропослушница» 22 ноября исполняется 10 лет возрождения Полунинской обители в с. Красный Холм, Скопинской епархии У каждого города, села в России есть особый небесный покровитель. Покровительница древнего мещерского города Касимова – Матерь Божья «Казанская» Вдалеке от Рязани, в Сараевском районе, находится живописное село Ламино. В 70-е годы ХХ века там бурно проходила жизнь Каждый год в октябре возникает вопрос о празднике Хэллоуин. Совсем недавно его любили отмечать в различных средних и высших учебных заведениях Рязани С иконами каких святых лучше венчаться Куклы – непременный атрибут каждого дома, даже если в семье нет маленьких девочек. Наши предки считали, что с куклой ребенок лучше спит, поэтому она всегда должна быть рядом – и не только в играх, но и во сне В поле религии и в поле литературы. Вот эти два ландшафта, в которых детей стоит держать 4 ноября в 1923 году родилась старица, схимонахиня Феодосия из поселка Октябрьский Встреча с автором-исполнителем Валерием Малышевым была настоящим открытием искреннего талантливого человека |
