Всегда было интересно поговорить о творчестве с ним самим, человеком, для которого писательский труд стал не только профессией, но и образом жизни. Мы встретились с поэтом, писателем и публицистом Игорем Евсиным накануне юбилея. 1 января 2017 года ему исполняется 55 лет.

Поэтические штудии

- Игорь Васильевич, как складывалась ваша творческая биография?

- Стихи я начал писать с детства. Родился в крестьянской семье в деревне Иванково Клепиковского района. Когда в Рязань переехал, город для меня, деревенского парнишки, казался другим миром. Такая ностальгия была по деревне, что с ещё большей силой стал писать стихи. В городе получал образование по специальности «маляр-альфрейщик» (человек, занимающийся художественной росписью стен, декоративной отделкой помещений – прим. авт.). В тот год, когда поступал, при рязанском ГПТУ №16 как раз открыли художественное отделение, где нас обучали рисованию. После работал художником, в армии тоже художником был.

Впоследствии практически все обложки к своим книгам рисовал сам, и иллюстрации делал, и верстал.

- С рязанскими поэтами и писателями в те годы общались? - Да. В Рязани было литературное объединение «Рязанские родники». Его вел поэт Анатолий Сенин. Вели объединение и поэтесса Нина Краснова, и писатель Борис Шишаев. С поэтом Евгением Маркиным познакомился через тумского поэта Цветкова, хорошо с ним общался, часто в гостях бывал. Архипов, Маркин, Сенин, Самарин, Авдеев… Всех их знал, со всеми общался. Когда был членом литературного бюро Рязанской писательской организации, часто выступал со стихами, всю Рязанскую область с ними объехал.

- Кто Вас критиковал? Кто правил стихи?

- Литературное объединение на то и было нацелено, чтобы критиковали друг друга, разбирали достоинства и недостатки каждого стиха. Лучшие стихи публиковались потом в газетах «Рязанский комсомолец» и «Приокская правда».

- Вы профессиональный писатель. Как попали в Литинститут?

- Борис Шишаев дал мне рекомендацию для поступления в Литинститут. А конкурс в те годы был примерно сто человек на место. По итогам творческого конкурса оставалось 10 человек на место. Мне удалось поступить только на третий год. Да я бы и десять раз поступал: так меня туда тянуло. Окончил факультет поэзии, в дипломе стоит – «Литератор». В те годы там были лучшие преподаватели из Института мировой литературы, из МГУ, известные писатели. Он и тогда считался лучшим, да и сейчас остается единственным в мире вузом, где учат писательскому мастерству.

- Можно ли выучиться на писателя?

- Можно, если есть дар. В институте была мощная подготовка: изучали технику стихосложения по толстенным учебникам, разбирали по ним стихи. Удивительная наука стихосложение! Я ей увлекся и потом все время применял, да и сейчас применяю. Чтобы стихи писать, ими надо жить. Стихи – это судьба. У меня был период, когда я ими жил, они мне снились, крутились в голове. Я мог записывать какие-то строчки на обрывках бумаги идя пешком по каким-то делам или в троллейбусе, добираясь на работу. Все время общался с известными поэтами, читал стихи, выступал на литературных собраниях.

Ткань произведений

- Вы считаете себя сельским или городским человеком?

- Всю жизнь считал себя деревенским. Люблю работать на земле, в огороде. Там хорошо работается. Как пишется? Без суеты. Вообще «служенье муз не терпит суеты».Большинство своих книг я написал в деревне. Сейчас, когда уже выработал стиль работы, в городе стал писать больше, чем там. А в деревню все чаще приезжаю, чтобы поработать на огороде, сходить в лес.

- Почему же тогда в вашей прозе нет обычного человека из деревни, человека деревенского образа жизни? Ваши герои, праведники, - люди особенные.

- Да ладно. Полюшка – она же до корней волос деревенская. А отец Авель кто? Не такой же деревенский человек? Не обязательно писать о деревянных избах, дымящихся печках. Через язык, через слова, через мысли, через поведение проступают образы деревенских людей. У меня нет недеревенских героев.

- А как же Мальшин, Живаго, Рюмин?

- Это уже другое – это краеведческая литература.

- Вы ставите для себя задачу сохранить факт? Имеет ли писатель право вольного обращения с фактом или право отходить от него?

- К примеру, в книге про Полюшку не сказано, что это жизнеописание, там написано «Повесть», то есть художественное произведение. Факты же про Полюшку я собирал сам, для чего много раз ездил в Захаровский район. И в работе над книгой «По кому палка плачет» посещал Шацкий район, беседовал с теми, кто помнит описываемых мной праведников. Факты я собрал, а подаются они в художественном стиле. Мои герои - деревенские люди, они мне близки, будто я родился с ними в одной деревне и язык их знаю. Язык – это главное, а не описание каких-то кафтанов или прочих деталей. Наш рязанский родной язык говорит больше, чем детальные описания.

Раньше я не придавал значения жизнеописаниям, а теперь вижу, как они воздействуют, возгревают веру у людей. После книг об отце Авеле мне говорили, что он со страниц вернулся к нам как живой. Некоторые люди, близко знавшие отца Авеля, говорят, что благодаря моим книгам, он будто ожил и разговаривает с ними, утешает, вдохновляет. А у тех, кто не знал отца Авеля рассказы о нем укрепляют веру, побуждают к борьбе с грехами, возгревают любовь к ближним и ко Христу. Вот почему я стал больше ценить жизнеописания.

- С отцом Авелем часто общались? Он читал ваши вещи?

- Читал. Как-то я делал первую книгу о Полюшке «Светильник веры». Прошло время, начал писать художественную повесть. Меня смутила мысль: пишу о праведнице, ее многие помнят, отец Авель лично знал, я же пишу диалоги, монологи, как будто сам все это видел и слышал. Отдал ему на прочтение первые главы и спросил, можно ли так писать. Он прочитал и благословил: «Да, конечно, можно». А сейчас я уже не смущаюсь: и раньше были, и сейчас есть литературные книги с образами святых. По радио «Вера» идет передача с названием «Святые в литературе».

- Вы обычно работаете над одним или несколькими произведениями?

- У меня все время складывается так, что два, а то и три произведения оказываются в работе.

- Что в приоритете?

- (Задумывается). Не знаю, как ставить приоритет. Когда размышляю, что вперед делать, что потом, смотрю на два-три начатых произведения и выбираю то, что я точно могу сделать. Потом уже перехожу к более сложному по структуре. Сейчас пишу художественную повесть о Никоне Сушкинском. Одну треть написал. Готовлю к изданию поэтический сборник, в котором будут в основном последние стихотворения и немного стихов разных лет. Все-таки в стихах открывается глубокий смысл, они глубоко в душу входят, как и песня. Это способ оживления душевного чувства. Мы говорим, к примеру, о духовном, но есть еще и простые человеческие душевные чувства, переживания. Грусть, тоска печаль, веселье, радость – это душевные чувства, не духовные же. Человек праведный живет одним духовным, а мы по-другому живем: где погрустим, где порадуемся, где попечалимся, где поскорбим, а где и повеселимся. Песни, которые мы зовем народными, выражают эти чувства, состояния. Когда люди их поют, я вижу, что ихдуши оживают, в глазах живость появляется. Единение соборное происходит, взаимочувствование. Проза через ум воздействует: то есть человек размышляет, сопереживает, а поэтическое или песенное слово действует непосредственно через сердце. Прозой такой отклик не вызовешь.
Беседовала Наталья Гордиенко