– Но в целом облик Рязани не радует, он будто рассыпается. Но так было не всегда... Почему так происходит сегодня и как изменить эту тенденцию?
– Видеть свой город краше, лучше – закономерное желание любого горожанина. Рязанцам грех всуе говорить, что у нас все плохо. На самом деле, если проанализировать градостроительную ситуацию городов вокруг Москвы, и даже самой столицы, можно сказать: «У нас все хорошо, но мы хотим лучше». В среде профессионалов мы обозначаем отдельные проблемы, но если учитывать, какой тяжелый исторический путь мы прошли в России, то по сравнению с другими крупными городами у нас все не так плохо. Но, конечно, закономерно, что мы хотим, чтобы Рязань была краше.
Надо гордиться своим городом и стремиться вместе решать наши общие проблемы – прежде всего, ради молодежи. У нас много есть хорошего. К хорошему сейчас надо что-то добавить, например, как к пирогу добавить изюм, и он будет еще лучше.
После моей выставки «Душа архитектуры во время древнего города» в концертно-выставочном зале на улице Грибоедова ко мне подходили много людей, которые проявляют интерес к вопросам архитектуры. Я даже был удивлен столь широкому интересу к этим специфическим, почти профессиональным проблемам. Но это, наверное, закономерно. Когда в обществе складывается довольно благополучная социальная ситуация, а люди становятся состоятельнее, на первый план после денег выходит красота.
Особого драматизма, трагичности ситуации, на мой взгляд, нет. Некоторые думают, что архитектура – это когда кто-то что-то красиво нарисовал, придумал. Нет. Это тяжелая многофакторная работа, которая связана с определенными наработанными технологиями. Для того чтобы совершенствовать город, надо эти технологии знать, учитывать международный опыт. И, самое главное, суметь воплотить на практике. Но мы идем по верному пути, раз интерес к этой проблеме в обществе есть и возрастает.
– На выставке самый большой интерес вызвали ваши графические работы в технике гравюры с изображением рязанских храмов, которые есть и которые были разрушены. Они вырисованы с мельчайшими деталями, с максимальной достоверностью. Такими их видели горожане сто, двести, триста лет назад. Глядя на них, с большим сожалением понимаешь, какую красоту мы потеряли. Откуда и как у вас появилось желание запечатлеть эти замечательные памятники – храмы – пером? Какая была цель?
– Эти графические листы – следствие логики моего развития как архитектора. Утрата в Рязани определенных качеств среды, которая произошла под лозунгом улучшения, привела к тому, что частично потеряли некоторые категории архитектуры в городе. Например ансамблевость.
Ансамблевость очень высоко ценится в архитектуре. Ансамбль – это как опера. Можно слушать и арию, но ценится, вообще-то, опера в целом. Вот и у нас в архитектуре иногда бывает, что оперы-то нет. Остались лишь отдельные арии и фрагменты. Но они не дают целостности представления о том цветущем дореволюционном городе, полном высокой архитектуры, культуры, науки.
Рязанцы в целом очень много сделали для России и даже для всего мира. Это же не случайно и говорит о том, что и среда соответствовала тем людям, которые становились открывателями, первопроходцами во многих сферах жизни.
Мне самому, как архитектору, для выполнения практических задач важно было понимание логики, смысла устройства города. Поэтому я и взялся за графические листы, которые и представил на выставке. Когда что-то проектируешь, то реально видишь, что система улиц, планировочная схема не просто придумана, она определенно на что-то ориентирована. На что? Оказалось, на храмы. Храмы были градостроительными доминантами в Рязани. Они очень хорошо, гармонично организовывали городскую среду.
Роль церковного зодчества в планировочной схеме города очень высока. Например, каждому человеку при рождении дается имя. Редко кто его меняет. Это на всю жизнь. Так вот, таким именем-кодом в городе является планировочная схема его исторической части.
Есть такой неписаный закон жизни города: никогда не менять направления улиц, переулков. А в исторической части надо обязательно сохранять пути движения пешеходов. Храмы как раз и были теми маркирующими точками, которые помогали все это организовывать. Стали разрушать храмы, появилась свобода в застройке, и мы стали терять планировочную схему города, а по существу – его лицо.
Нас в Московском архитектурном институте учили, что вся архитектура вышла из храмового зодчества. Считаю, что сейчас важно напомнить о том, что истоки архитектуры, ее рождение были связаны с религией. Проблемы современной архитектуры надо рассматривать с того места, когда архитектура родилась. Тогда нам станет понятно, каково движение, каково развитие и какие инструменты могут быть использованы в практике градостроительного проектирования.
Отправной точкой формирования общепринятой системы архитектурных взглядов являлось строительство храмов в древней Греции. У нас другого источника архитектуры, красоты искусственной среды (а мы говорим об искусственной среде) нет. Потому что искусственная среда без идеи – это «технарство», которое достаточно распространено. Нам, архитекторам, нужна идея. Основным источником плодотворных идей на протяжении четырех тысяч лет оказались (даже если взять древний Египет) идеи, которые вырастали из религиозных представлений.
Отражение мира в религиозных взглядах дает толчок к тому, что человек строит «мостик» от природной красоты к красоте искусственно создаваемой среды. Нет другого способа. Это как сладкий чай, который можно сделать только с сахаром. Кому-то это, может быть, не понравится и покажется вредным. Но по-другому невозможно. То же самое можно сказать и про церкви. Хотите, чтобы была красивая городская среда – церкви должны быть доминантой города. Причем во всех районах – и в дальних, и в ближних. Не надо их в центре сосредотачивать.
Город не может жить полноценной жизнью без храма, впрочем, и село тоже. Но сейчас мы говорим про город. У нас в области до революции было примерно 1200 храмов, а к концу XX века осталось около двухсот. Больше всех пострадала Рязань. Во всех смыслах.
– Что это такое вообще – православный храм? Каковы его отличительные особенности? Что это за тип здания? Чем оно отличается от других?
– Традиционный православный храм имеет признаки очень высокой архитектуры внешне и, безусловно, богатый интерьер. Это общественное здание, куда открыт доступ практически всем, и притом бесплатно, где приятно находиться любому человеку – и верующему, и неверующему.
Со временем стали строить и красивые гражданские здания, но к ним по ряду причин доступ был ограничен, а в храм – всегда пожалуйста. Три-четыре века назад все жили очень демократично. У нас в Рязани двухэтажные здания появились где-то в XVIII веке. Все жили в одноэтажных жилых домах, которые не требовали архитектурных изысков. Не было необходимости усердствовать в чрезмерном украшении своего жилища, потому что рядом стояла церковь, выполненная профессиональными архитекторами. Они были, как правило, каменные, великолепно выглядели, и спорить с их архитектурой было бессмысленно. И люди спокойно жили в обычных домах, потому что была красота, которую можно увидеть из окошка в любое время.
После революции храмы начали разрушать, и все вокруг стало обыденным, радость для очей и для души стала уходить. В 50-е годы, после войны, чтобы поднять дух народа, в Москве стали строить многоэтажные величественные здания с лепниной, колоннами...
Построили семь высоток, по силуэту внешне даже похожих на храмы. Но в массовом строительстве такая практика была бы очень затратной. В Рязани примером высокой архитектуры может служить Дворец пионеров (ныне Рязанский городской дворец детского творчества).
Но при Хрущеве и эти, по его мнению, излишества были просто запрещены. По всей стране начинается строительство домов-близнецов. Мало того что архитекторы теряли квалификацию, когда прекратили строить храмы, теперь они оказались вообще не у дел. Молодежи не у кого и не на чем стало учиться. Окружающая городская среда с ее унылым пейзажем не могла вдохновлять.
– Виктор, с чего началась ваша работа по восстановлению архитектурного облика рязанских храмов? Что изображено на вашей основной панораме? Расскажите о самых интересных храмах, которые там изображены.
– Однажды я участвовал в работах по проектированию одного из исторических районов города, и возникла необходимость определить этапы строительства в прошлые исторические периоды. Оказалось, что системного подхода к исторической застройке города не существует. Сбор информации в архивах, в других источниках показал, что планировочная схема исторических районов города тесно связана с утраченными православными храмами.
Составление перечня утраченных храмов и определение места их расположения относительно современных кварталов центра и подвигло меня в художественной форме отразить такое сложное явление, как ансамбль православных храмов. В числе наиболее интересных утраченных храмов можно выделить церковь Симеона Столпника (в XVII веке – Симеоновский мужской монастырь), где была первая арифметическая школа в Рязани. Печально, что исчезла Введенская церковь на площади Мичурина. Очень интересна была архитектура утраченного храма в честь иконы Матери Божией Владимирская. Это была редкая для XVII века двухэтажная церковь. Колокольня, построенная в более поздний период, несла элементы барочной архитектуры и имела черты европейского силуэта. И не могу не отметить надвратную церковь Варвары мученицы Казанского монастыря. Это была необыкновенно красивая, поэтичная белого цвета церковь. Сейчас здесь существующий жилой дом на Фурманова, он был на границе Казанского монастыря. В принципе даже есть возможность восстановить эту церковь, поскольку первые два этажа еще сохранились, и там есть архитектурный декор.
– Спасибо, Виктор, за интересную беседу.