Но здесь можно видеть и другую сторону. Если народ крестился по призыву князя, значит, народ князю доверял. Он верил, что князь не желает своему народу ничего плохого.
Опыт нашего Отечества показывает, что все хорошее, что было в нашей стране, связано именно с крещением Руси, с христианской историей нашего Отчества. У нас не было другой истории, кроме истории Святой Руси. Вопрос следования заветам Святой Руси – это вопрос нашего отношения к нашему прошлому. Как киевляне, жители Руси, доверяя своему князю, пришли креститься, так и мы доверяем выбору своих дедов и прадедов и не видим другой возможности для развития нашей страны, кроме как в русле православия.
Мы всякий раз, произнося символ веры, говорим о том, что веруем в Бога Отца, мы веруем в Иисуса Христа. А также говорим о том, что предметом нашей веры является также еще и Церковь. Ведь Церковь является Святой Соборной Апостольской Церковью, а помимо всех этих качеств она называется еще Церковью Единой.
Обратимся к значению слова «Единая». И в этом нам поможет греческий язык, на котором написан символ веры. «Единая» в переводе с греческого языка, оказывается, означает единственная, т.е. мы верим не в некую объединенную Церковь, а в Церковь Единственную, Святую Соборную и Апостольскую.
О какой же Церкви здесь идет речь? Святые отцы, когда писали символ веры, переживали период войны. И разные церковные группы, которые назывались церквами, претендовали на то, чтобы быть истинной Церковью Христовой. И тем не менее, Церковь всегда различала Церковь православную, правоверующую во Христа от различных объединений, организаций, которые называли себя церковью, но, тем не менее, уклонялись от правой веры. Таким образом, говоря Единая Церковь, мы, по сути дела, провозглашаем следующее: мы верим в Единственную Церковь, и этой Единственной Церковью является наша православная Церковь.
Дай Бог нашей стране всегда хранить верность заветам Святой Руси.
Митрополит Рязанский и Михайловский Марк