Последний Российский император Николай II был известен своей любовью к чтению. К 1917 году его личная библиотека была одной из самых больших в России. И благодаря ей император перед нами раскрывается как обладатель редкостного качества – как профессиональный, талантливый читатель. Профессиональный читатель – это не тот, кто много читает, «проглатывая» книги одну за другой, скрашивая своё время. Это тот, для кого книга является источником духовного, нравственного и интеллектуального обогащения. Некоторые и сегодня, чтобы очернить Николая II, приводят цитаты из его дневников, в которых Государь почти каждый день писал «много читал» или «читал до поздней ночи». Клеветники пытаются выставить эти записи как свидетельство «безделья» императора. Но слово «читать» означало у Николая II и «работать с документами». Это тоже важное качество руководителя.

В воссоздании круга чтения императорской семьи нам помогли дневниковые записи, воспоминания современников и документы, фиксирующие их личные вещи. На рабочем столе императора лежали и исторические тома, и биографии великих правителей, полководцев прошлого. Однако предпочтение он отдавал всё же художественной классике. Читал произведения на языке оригинала – на немецком, на английском, на французском. Конечно же, хорошо знал произведения и русских писателей: Карамзина, Жуковского, Апухтина, Тургенева, Толстого, Лермонтова, Лескова и других.

Не только царь, но и императрица отличалась любовью к книге. Хочется процитировать воспоминания генерала А.А. Мосолова, родившегося в Рязани. Он в течение шестнадцати лет постоянно находился в непосредственной близости к царю и хорошо знал внутреннюю жизнь царской семьи. В 1918 году он предпринимал безуспешную попытку спасти царскую семью в Екатеринбурге. Вот что он пишет:
«Особенно соблюдались часы вечернего чтения. Трудно себе представить что-либо, что могло бы заставить государыню согласиться отказаться хотя бы на один вечер от этих чтений с глазу на глаз у камина. Царь читал мастерски и на многих языках: по-русски, по-английски, по-французски, по-датски... Чтение вдвоем было главным удовольствием царской четы, искавшей духовной близости и семейного уюта».
Даже в самые тяжелые периоды книга была рядом. Вот начало этих событий: март 1917 года в Царском Селе. Любимых, дорогих, преданных людей рядом нет. Но осталась нетронутая пока еще библиотека. Что вообще можно читать в такой атмосфере? Но вот в дневнике первая запись: «Читал вслух Чехова». А через несколько дней появляется еще одно произведение, которое захватывает ум и мысли императора на три недели. Это фундаментальный труд главного русского византиниста Федора Успенского «История Византийской империи». И мы видим, что этот выбор императора не случаен. Он хорошо показывает, какое у него было настроение, о чем он думал.

Да, он арестован, лишен общения с женой, в своем родном Царском Селе чувствует себя, как птица в клетке, но еще верит, что все случившееся с ним – недоразумение и что он еще пригодится России. А значит, арест не повод отходить от дел, а наоборот – шанс глубоко осмыслить и революцию, и войну, и прошлое с будущим. Чтение вслух не прервалось ни в заключении в Царском Селе, ни в Тобольске, ни в Екатеринбурге, только постепенно менялся подбор читаемых книг. В дневнике Александры Федоровны содержится множество упоминаний о совместном чтении. Среди книг, прочитанных вслух в то время, – рассказы Конан Дойля, «Граф Монте-Кристо» Дюма, «Тартарен из Тараскона» Доде. У кого-то этот выбор может вызвать удивление. Но это продуманная тактика. Находясь в полной неопределенности относительно собственного будущего, в окружении недружелюбно, а часто и открыто враждебно настроенных солдат, Николай Александрович как глава семьи выбирает для ежедневного чтения вслух легкие занимательные романы, чтобы отвлечь всех близких, хотя бы ненадолго, от тревожной действительности.

Вот какую запись оставил Николай Александрович в своем дневнике от 30 апреля 1918 года: «Днем много читал вслух хорошие рассказы Лейкина “Неунывающие россияне”».
Мы не можем отнести творчество Николая Лейкина к высокохудожественным произведениям, но это не помешало ему в конце XIX – начале ХХ века заслужить большую популярность у русского читателя. Простой русский народ его лучше знал, чем, например, Салтыкова-Щедрина, его же современника. Будучи журналистом, он делал небольшие зарисовки из жизни. Написал он их тысячи, но лишь несколько сборников действительно читались публикой и дошли до наших дней – один из них «Неунывающие россияне». К слову, он издавал и редактировал те самые «Осколки», в которых по 8 копеек за строку печатал свои первые рассказы Чехов. И Антон Павлович даже считал Лейкина немного своим учителем.

«Неунывающие россияне» – это сборник сатирических зарисовок о быте российских дачников. И это тот самый случай, когда книга пришлась очень к месту, она помогла отвлечься и поднять настроение. Эти маленькие рассказы действительно местами очень смешные и трогательные.

Вот, например, мужики ставят на место «немца», который решил доказать им, что он славянин более, чем они сами. Много доводов привел в пользу своей русскости, кроме одного, самого важного.
«– Что вы, что вы! Я славянин, я чех, я ненавижу немцев.
– Ой, немец! Ты вон и в церковь не ходишь, а в кирху.
– Чех, говорю вам, славянского племени; а что до религии, то это все равно.
Мужики улыбаются.
– Нет... коли ты русский, то ты и молись по-русски».

Безусловно, царю Николаю, любившему свой народ и верившему в него даже после всех революций, было отрадно читать о такой России – живой, непосредственной и в то же время «богоносной», как тогда выражались. России, которую уже стали заселять совсем другие «дачники».

Давайте вспомним, в какой обстановке в то время находился император. 17 апреля, на Страстной седмице, его вместе с супругой и дочерью Марией привезли в дом Ипатьева. Больной цесаревич Алексей вместе с другими великими княжнами оставался в Тобольске. То есть семья находится в разлуке и полнейшей неопределенности. Святые пасхальные дни им впервые пришлось встречать порознь, не выходя из стен заточения.

Особое место в их жизни занимало чтение духовной литературы. Когда летом 1918 года, спустя две недели после совершенного злодеяния, в дом Ипатьева вошел следователь, многие вещи царской семьи были уничтожены, расхищены. Но всё, что сохранилось, было собрано и подробно описано. Видное место в этом списке занимают книги. Как позже сказал епископ Кампанский Мефодий: «Эта маленькая библиотека могла бы служить украшением любой монашеской келии». Здесь и Священное Писание, и различные молитвословы, и Лествица, и Жития святых, книги Иоанна Кронштадтского и другие.
А вот последняя запись в дневнике Александры Федоровны от 16 июля: «Все ушли. Татьяна осталась со мной и читала: Святого Пророка Амоса и Пророка Авдия».

Ночью 17 июля их не стало...

Наталья Моисеева