Паломничая по греческим островам, особый трепет, соединение с Церковью евангельских времен, я ощутила именно во время посещения острова Патмос и пещеры Иоанна Богослова, где был написан текст Апокалипсиса.

Знакомство с апостолом любви состоялось давно, в начале моего воцерковления – в 90-х годах прошлого столетия. Ведь обитель, через которую мне открылись ворота к познанию Бога и православной веры, называлась «Иоанно-Богословский монастырь», и расположен он в селе Пощупово Рыбновского района Рязанской области. На вратах этой обители написаны слова Спасителя: «Грядущаго ко Мне не изжену вон». И, действительно, это так. Каждого приходящего сюда принимали и принимают (!) с любовью: согреют, накормят, утешат... Сколько людей за последние тридцать лет здесь обрели свою малую духовную родину – не счесть. Вот уже больше десяти лет, как ушел из земной жизни архимандрит Авель (Македонов), первый наместник возрождаемой обители, который принял ее в руинах. В руинах, омертвевшие без Бога, были и души людей, приходящих сюда, – зажатые в тисках страстей, о которых они и сами не подозревали. За это время поменялось несколько настоятелей, а монашествующие – те, первые, – теперь сами настоятели других монастырей и даже архипастыри. Но любовь, которую заповедовал апостол Иоанн Богослов, уча словами Иисуса Христа «Да любите друг друга» (Ин. 13:34), не иссякает.
Наша газета «Благовест» первые годы своего существования выходила по благословению архимандрита Авеля и с иконой апостола Иоанна Богослова на первой полосе. Увидеть место пребывания, вернее, изгнания Иоанна Богослова на острове Патмос, почувствовать здесь его присутствие для меня было очень важно.

По сравнению с другими греческими островами, здесь довольно суровая, лаконичная природа, поэтому остров и был выбран для ссылки Иоанна Богослова во время гонений на христиан. Тогда здесь находились римские каменоломни. Благодаря стараниям, проповеди святого апостола Иоанна Богослова вскоре всё население острова примет христианство. Именно на Патмосе любимому ученику Христа было предрешено написать Книгу Откровения.

Самое сакральное место острова – это пещера, где после десяти-дневного поста и молитвы апостол Иоанн продиктовал своему верному ученику Прохору слова данного ему Богом Откровения о последних днях человечества и судьбах мира. По преданию, запись текста Откровения сопровождалась землетрясениями, следы которых и сегодня видны в пещере.
Эта святая пещера ныне окружена малым монастырем Апокалипсиса. Спустившись по ступенькам, пересекаешь внутренний дворик, террасу и оказываешься у входа в храм святой Анны, матери Пресвятой Богородицы, и в святую пещеру.

С правой стороны пещеры находится храм апостола Иоанна Богослова. Вверху на низком потолке есть тройная расщелина, которую можно потрогать руками. Это символ Святой Троицы, место, откуда апостол Иоанн услышал, согласно преданию, голос Божий. «Я был в духе в день воскресный, и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный...» (Откр. 1:10)
В скале есть два углубления, которых точно касался Иоанн Богослов. Рядом с углублениями на высоте человеческого роста находится камень, на котором ученик святого апостола Прохор записывал всё, что диктовал ему учитель, озаренный свыше.

В этом святом месте наша паломническая группа во главе со священником Евгением Алениным удостоилась участвовать в Божественной литургии, которую возглавил греческий священник. С нами молились лишь несколько греков. Служба была, конечно, на греческом языке. Лишь «Отче наш» мы пропели на русском.

Апостол любви Иоанн Богослов был здесь, с нами рядом. Почти зримо было его присутствие. Его благодатная благословляющая длань касалась каждого из нас.
Ирина Евсина

Почти 30 лет назад в село Пощупово Рыбновского района, где только начал восстанавливаться древний Иоанно-Богословский монастырь, переехала жить семья Ивановых – художника Виктора и журналиста Ирины. Они полюбили это село и в своей небольшой усадьбе открыли Сказочный музей пощуповской игрушки, куда приезжают дети отовсюду. Кроме того, Виктор пишет картины, а Ирина – заметки о жизни села, о том, что она видит вокруг.

Всегда радуйтесь
Когда в девяностые годы мы переехали из города в село и поселились возле старого монастыря, только-только переданного обратно верующим после долгого запустения, то имели о монахах самое примитивное, скажем так, – общепринятое – представление. Из советских книжек знали, что при царе в монастырь ссылали неугодных, силком постригали, в подвалы заточали. Но это когда было! А сейчас-то чего людям не хватает? Там, конечно, обитают неграмотные старики или неудачники по жизни. Ну а если женский монастырь, – то, несомненно, затворницы с разбитым сердцем и старые девы. Жалость к ним в наших сердцах (сидят в своих кельях, наверное, день и ночь на хлебе и воде, молитвы читают) непостижимо сочеталась с неким благоговением перед чем-то непонятным, иным. И когда муж однажды увидел, как молодой монах или послушник (мы тогда не разбирались особо) зашёл в сельский магазин и купил... жвачку, он от удивления чуть в обморок не упал, по его словам. А «знающий знакомый» объяснил просто:

– Возможно, парень отвыкнуть от курения хотел, вот и купил жвачку. Они же из нашего мира пришли, что тут удивительного.
Потом уже мы познакомились поближе с насельниками возрождающегося монастыря: умными, образованными. А по молодости часто смешливыми от радостного ощущения жизни.
Бывало, на Масленицу молодые послушники и трудники приходили покататься на знаменитую горку возле нашего дома (можно до самого леса докатиться!). А потом с удовольствием грелись у нашей печки, пили чай с вареньем и делились весёлыми историями.

Имеющий уши да услышит
А если человек, вроде, и слышит, но не хочет разуметь? Разве такому что объяснишь в ответ на такой, например, вопрос: чего это молодые парни и девчонки по монастырям попрятались? Ведь они такие же люди, и «ничто человеческое им не чуждо». Что-то тут явно не так, какая-то хитрость кроется... А раз непонятно, то своё объяснение всегда найти можно.
Придут такие «философы» на святой источник, воды наберут, нырнут на спор (кто сможет больше раз) в леденящую купель, выпрыгнут этакими бодрячками, сидят – любуются окрестными далями, и потянет их на разговор. О чём? О том, что слышали «от знающих людей».

А слышали они, что «потому источник целебным считается, что в его основании серебряная решётка зарыта». И что вход в подземные пещеры на горке ведёт... в тайный туннель. Его ещё в древние времена, мол, монахи прорыли, сейчас уж осыпается, восстанавливать надо. Он такой глубокий и длинный, аж под самой Окой тянется до Солотчи. Известно, почему: прямо к женскому монастырю на том берегу. Слушатели ахают понимающе, расходятся в задумчивости. И даже то, что Солотчинский монастырь был раньше мужским, после этого заявления уже никого не интересует.

При чем тут сено?
Сено на заливных лугах вокруг Голутвина уродилось в тот год отменное. В женском монастыре подсобное хозяйство большое, заготовили корма впрок, да ещё и осталось немало: можно поделиться. И вспомнила настоятельница матушка Татиана просьбу отца Анатолия (имена изменены), который заведовал хозяйственными делами в мужском Иоанно-Богословском монастыре, и дала ему телеграмму:
«Отец Анатолий, приезжай, как договорились, за сеном. Матушка Татиана».

Заведующая почтой в селе Пощупово, бывшая доярка Люба, прочитала внимательно телеграмму, удивилась в очередной раз «малограмотным монахам» и стала логически рассуждать: мать (ну пусть по-ихнему зовётся матушка) пишет отцу, чтобы приехал забрать, как они договорились, своего... кого? Конечно, сына! Хоть бы раз без ошибок написали!
Поэтому Люба смело заменяет букву «е» на «ы» в слове «сено» и, довольная, несёт такую телеграмму по адресу в монастырь:
«Отец Анатолий, приезжай за сыном. Матушка Татиана».

– Монахи-то монахи, – думает, – а сыночка прижили, вот и бросают его, бедного, с рук на руки...
Ирина Иванова