Начало
Видимо, не случайно среди жителей Солотчи, где в 1827 году родился Николай Васильевич и откуда родом был, кстати, и гравер Иван Петрович Пожалостин, в XIX веке одной из самых распространенных фамилий была Малявины. Малевание, то есть писание икон, было традиционным занятием солотчинских крестьян. И первые навыки Коля Шумов получил в иконописной мастерской Солотчинского монастыря.
Став учеником Императорской Академии художеств и избрав своей специальностью историческую и портретную живопись, Николай Васильевич всё свободное от обязательных занятий время употреблял на исполнение мелких, копеечных заказов, что и служило для него единственным источником пропитания. Пищей его в то время часто служили черствые куски черного хлеба, запиваемые сырой невской водицей.
Жизненная борьба в течение ученических лет, проведенных в Академии, закалив характер Николая Васильевича, наложила неизгладимый отпечаток и на наружность его: из цветущего юноши он превратился в убеленного серебряной сединою старца с удивительно добрым и приятным лицом, на котором всегда играла приветливая улыбка. Именно таким он и запомнился рязанцам. А перед Рязанью были труды в Дивеевской обители и в Ярославле.
Пожатие преподобного Серафима
Дочь императора Николая Павловича Мария Николаевна, будучи Президентом Академии художеств, командировала в 1854 г. только что женившегося художника в Дивеевский монастырь в качестве организатора и первого наставника школы живописи, для обучения дивеевских сестер иконописанию.
Вскоре по приезде в обитель Николай Васильевич, еще не успев порядком осмотреть место нового своего жительства, сильно заболел. И вот, в период наибольшего проявления болезни, ночью Николай Васильевич видит во сне себя на берегу широкого источника, на другом же берегу святого старца Серафима, направляющегося в сторону стоявших там игуменьи обители и сестер. Николай Васильевич несказанно обрадовался святому (тогда еще не канонизированному) и прямо по воде бросился к нему с мольбой об исцелении. Преподобный Серафим крепко взял его за руку, и художник увидел себя у входа в совершенно незнакомую ему церковь. Он ясно видел каменные ступени, поросшие мхом, и чувствовал, как сжал ему руку святой Серафим. Это крепкое пожатие разбудило Николая Васильевича, и он даже вскрикнул, просыпаясь.
К вечеру Николай Васильевич, к всеобщему изумлению, поднялся и пошел в церковь. Богослужение совершалось в храме, которого Николай Васильевич еще не видел. Каково же было его удивление и трепет, когда он увидел себя у тех же самых ступеней, поросших мхом, к которым как бы подвел его в сонном видении старец Серафим?! Молитвенно настроенный, Николай Васильевич вошел в храм и там увидел игуменью обители, которая, заметив его, обратилась к нему с приветом и сказала: «Вот как хорошо, Николай Васильевич, что Вы пришли: сейчас привезли воду из источника святого Серафима, выпейте немного, и будете здоровы». Надо ли говорить, что с этого момента силы и здоровье Николая Васильевича стали с каждым часом восстанавливаться.
Чудесное видение святого старца Серафима Николай Васильевич запечатлел, как только встал с постели, эскизным рисунком. И именно по воспоминанию об этом чудном видении стал впоследствии писать иконные изображения преподобного, уловив черты его, как они явились ему в видении.
Около года занимался Николай Васильевич в качестве наставника иконописной мастерской в Дивеевской обители, и когда эта школа доведена была его трудами до высокой степени совершенства, то Николай Васильевич признал свою миссию в монастыре оконченной: работы его учениц были представлены в Петроград, удостоились там полного одобрения, а сам художник получил полную свободу избрать себе место жительства.
Труды в родных пенатах
В 1857 году Николай Васильевич переехал на жительство с семьей в родную Рязань, где начинается самый продуктивный период его жизни и деятельности. Работал он сначала единолично, но уже в 1859 году, собрав маленькую сумму, он сумел прибрести себе небольшую усадьбу с домиком, как раз напротив здания Духовной семинарии, открыл в нем иконописную мастерскую, постепенно расширял и усовершенствовал свое любимое дело.
В скором времени добрая слава о мастерской Николая Васильевича, распространившись по Рязанской губернии, прогремела по всей православной Руси, и у бескорыстного, выдающегося художника от заказов из самых отдаленных уголков нашей родины, как говорится, «отбою не было».
В качестве наиболее выдающихся, его работы на родине можно выделить Рязанский теплый кафедральный собор, который был весь расписан лично самим Н.В. Шумовым, как и великолепнейший иконостас в семинарском храме с иконами на массивных цинковых листах. Иконы и картины других рязанских церквей: епархиального училища, Ильинской, Никольской, Введенской, некоторые иконы Троицкого храма Ново-Александровской слободы и многие другие, всё это – также его работа. Все они невольно останавливают на себе внимание молящихся прекрасным исполнением и строгой выдержанностью стиля. Помимо Рязани, работы Николая Васильевича имеются во многих городах и селах нашей епархии, например, в селах Ухолово, Борец, Киструс, Дегтяное, Малинки и т. д.
Произведения его художественной мастерской есть в Московской, Воронежской, Харьковской, Курской, Олонецкой епархиях, в Польше, в Сибири, в Средней Азии и даже на Афоне и в Святой Земле, особенно же в самом Иерусалиме.
Количество мастеров разных профессий и специальностей в мастерской Николая Васильевича доходило иногда до семидесяти: тут были и живописцы-художники, и резчики, и столяры, и маляры, и позолотчики. Мастера к Николаю Васильевичу шли весьма охотно – многих совершенно потерянных людей силой своего нравственного влияния, своей добротой он направлял на путь истинный и спасал от погибели. Мастера жили у него целыми семьями и поколениями.
Будучи сам человеком глубоко и искренно верующим, истинно религиозным, Николай Васильевич всеми силами старался вложить свое искреннее религиозное чувство в свои работы; сидя за мольбертом, он, казалось, переживал те моменты жизни Христа, Богоматери или святых, изображения которых наносила на полотно его кисть; и надо отдать справедливость, ни одна его работа не может вызвать в молящихся иного чувства, кроме благоговейного умиления.
К наиболее удачным художественным работам Николая Васильевича, кроме изображений преподобного Серафима Саровского, нужно отнести изображение иконы Божией Матери Боголюбской (с Зимаровской чудотворной иконы) и особенно воскресшего Господа Иисуса Христа – образ, который делался на стекле, для постановки в алтарях за престолом. Шумов первый ввел такую живопись в Рязанской губернии.
Момент открытия Николаем Васильевичем художественной иконописной мастерской совпал со временем пребывания на Рязанской кафедре знаменитого архиепископа Смарагда (Крыжановского) (1858–1863 гг.). Относясь вообще благосклонно к художественной деятельности Николая Васильевича, он особенно ценил художника за усердное содействие в прославлении князя-мученика Романа Рязанского. Первый образ святого князя Романа был написан Николаем Васильевичем и поставлен в иконостасе придела Трех Святителей в любимой им семинарской Владимирской церкви. Вторая икона князя-мученика Романа Рязанского – обетная: написана с подачи купца Мокия Панова и была пожертвована в Рязанский кафедральный собор для участия в крестных ходах и совершения 1 августа молебна святому Роману в память его страдальческой кончины и первой победы над французами в 1812 году при Клястицах.
Учительство
В 1870 году Николай Васильевич определен был в Рязанскую духовную семинарию учителем иконописания и оставался в этой должности до самой своей предсмертной болезни. Семинария и семинарский храм были для него и для всего его семейства чем-то весьма близким, дорогим, почти родным. Заветная мечта художника состояла в том, чтобы элементарные сведения в области церковной живописи давать в качестве обязательного предмета всем будущим приходским священникам, чтобы таким образом развить в них здравый художественный вкус. Он стремился оградить их от наплыва и вторжения живописи уродливой и безобразной, в роде поделки суздальских «богомазов»... Но, к сожалению, этой мечте художника-идеалиста так и не суждено было осуществиться.
Последняя законченная Шумовым в жизни икона представляла собой дивное изображение благословения Христом детей для церкви Петрозаводского детского приюта, по заказу Олонецкого губернатора Н. В. Протасьева. А в самый день его кончины мастера, командированные им для иконостасных работ в храме Софийской женской общины Данковского уезда, прибыли с известием о полном и успешном завершении всех работ. Таким образом, Николай Васильевич умер успокоенный, с сознанием честно исполненного долга, со словами Симеона Богоприимца на устах «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко...» 10 сентября 1905 года. Похоронен знаменитый сын земли Рязанской Николай Васильевич Шумов на Лазаревском кладбище Рязани.
Подготовил Владимир АНТИПОВ