Суд, да дело

Суд, да дело

На вопросы газеты «Благовест» отвечает Г.Н. ЛАРИНА, Председатель Железнодорожного районного суда г. Рязани

– Галина Николаевна, в течение всего минувшего года в обществе поднимался вопрос введения ювенальной юстиции. Известно, что судейское сообщество активно занимается этим вопросом. Родители в Рязани, да и в других регионах, сильно обеспокоены готовящейся попыткой ее повсеместного введения. Обоснованы ли, на Ваш взгляд, эти тревоги?

Проблема введения системы ювенальной юстиции давно стоит в России. Еще в 2002 году Государственной думой принимался в первом чтении проект создания ювенальных судов. В некоторых пилотных регионах действительно апробируются ювенальные технологии. Я поддерживаю эти начинания. И мы юридически обязаны применять эти технологии, поскольку Россия подписала международные конвенции о правах ребенка, Пекинские правила, которые регулируют уголовное судопроизводство по делам несовершеннолетних. С 1999 года этой работой стали заниматься суды в Санкт-Петербурге, с 2001 года – в Ростове, Саратове и других городах. В мире эти технологии уже применяются, но в разных вариантах. В некоторых странах эти технологии применяются только в уголовном судопроизводстве, в некоторых – в гражданском судопроизводстве, в так называемых «семейных судах». В каких-то странах и уголовные, и гражданские дела рассматриваются специальными судами, в отношении несовершеннолетних, совершивших преступление, а иногда и по делам, где несовершеннолетние являются потерпевшими. Эти суды объединяют все проблемы, которые возникают в основном в уголовном судопроизводстве в отношении подростков. Возраст этот проблемный, сложный, у ребят бывает не всегда адекватная реакция на то, что происходит с ними и в обществе. Как я понимаю суть ювенальных технологий – это в первую очередь помощь ребенку и семье в тех случаях, когда ребенок попадает в трудную жизненную ситуацию, привлекается к уголовной ответственности либо сам является потерпевшим. Буду говорить на примере Ростовской области, потому что это базовый регион по апробации ювенальной юстиции, у них больше всего наработок. Там эти технологии апробируются только в уголовном судопроизводстве.

– Но у нас сейчас уже существуют службы, социальные структуры, которые занимаются проблемами подростков, совершивших правонарушение. Зачем обязательно нужно вводить еще и ювенальные суды?

Вообще ювенальная юстиция – это термин международный, он расшифровывается как «правосудие в отношении несовершеннолетних». Наше законодательство по большому счету отвечает международным требованиям. Назначение наказаний в отношении несовершеннолетних регулируется иначе, чем в отношении взрослых. У нас есть и комиссия по делам несовершеннолетних, и инспекция, и различные общественные формирования. Но все они действуют разрозненно. По закону координирующая роль принадлежит комиссии по делам несовершеннолетних. Но, как я понимаю, у них недостаточно функций и полномочий для того, чтобы объединить эту работу. Когда у родителей возникают проблемы с детьми, они не знают, куда обратиться, чтобы получить помощь. Помощь по ювенальным технологиям оказывается не только ребенку, но и семье: родителям могут помочь устроиться на работу, решить какие-то другие социальные вопросы. Мне эта проблема давно знакома, поскольку в последние годы я рассматриваю дела только в отношении несовершеннолетних. Становится больно, когда приходит ребенок, и ему никто не может или не хочет помочь. Проблемы с детьми возникают в определенном возрасте и в благополучных семьях, а когда дети не нужны родителям – это просто беда. Наши службы – комиссии, инспекции – разрозненны и работают только по факту, когда уже совершилось преступление. А цель ювенальной юстиции – проследить всю ситуацию, как можно помочь ребенку. Мы не говорим, конечно, о тяжких преступлениях несовершеннолетних.

Я выступаю за то, что за мелкие, нетяжкие преступления нельзя детей сразу вести в суд. Конечно, должна быть реакция государства, но она должна быть адекватная. Не надо ставить клеймо на ребенке на всю жизнь, если он, к примеру, украл в магазине нарезку колбасы. Существуют другие методы и способы работы с такими детьми.

– Какие, например, сейчас в обществе существуют методы и способы? Раньше были детские общественные организации. Ребенок был членом коллектива, который оказывал на него моральное влияние. Что можно сделать сейчас?

Это, я думаю, вопрос к психологам, ведь к каждому ребенку должен быть индивидуальный подход. Закон же, например, позволяет нам провести примирительные процедуры с потерпевшим. В Ростове ювенальные технологии работают по связке «судья – социальный работник». То есть подросток совершил правонарушение, и с момента выявления этого правонарушения с ним начинают работать социальные службы. Они выясняют причины совершения преступления, в какой обстановке он воспитывается, кто его друзья, чем он занимается. Для того чтобы суд принял правильное решение, судьям надо знать, что этот подросток из себя представляет, что у него за семья, какие у него проблемы. Выяснением всего этого должна заниматься социальная служба. Конечно, когда речь идет о совершении тяжких преступлений, это совсем другой вопрос. За тяжкие преступления мы применяем такую меру наказания, как лишение свободы, от этого никуда не уйти.

– Но люди в основном опасаются применения ювенальной юстиции не в уголовной сфере, а как раз в гражданской. Появится ювенальная полиция, которая будет заниматься изъятием детей из семей, детям будут внушать, что родители нарушают их права, и так далее.

Единственное, что я могу сказать, это то, что в настоящее время нормы, которые регулируют гражданские правоотношения в семье, у нас не разработаны. Если появится какой-то законопроект, его можно будет обсуждать. Сейчас можно говорить только о том, что в некоторых западных странах существует такое законодательство, у нас этого нет. Я не знаю таких законопроектов, которые регулировали бы правоотношения в рамках семейного законодательства.

– Разве ювенальная юстиция не предполагает регулирования отношений в рамках семейного законодательства?

В разных странах по-разному. У нас на настоящий момент речь не идет о введении ювенальных технологий в гражданском судопроизводстве, в разрешении споров, которые возникают в семье в отношении детей. А что касается уголовного судопроизводства, практика показывает, что в тех пилотных регионах, где апробируется ювенальная юстиция, есть положительные результаты – в 7-8 раз снижается количество рецидивов, то есть повторных совершений преступлений несовершеннолетними. Если ребенка уберегли от повторения преступления, это уже очень большое достижение.

– Спасибо, Галина Николаевна, за Ваше участие в обсуждении столь важного для общества вопроса.

В начало