«Нас не заставляли верить»
– Анна, почему после окончания школы ты выбрала такую новую и неизвестную широкому кругу людей специальность, как теология? Ты – одна из тех выпускников отделения теологии, которые пошли после окончания прямой дорогой, не сворачивая в какие-то другие сферы деятельности. Как тебе это удалось?
– Это получилось как-то само собой. Я окончила спец¬школу с углубленным изучением английского языка, но поступать хотела на специальность «налогообложение» в тот же РГУ. Поэтому в старших классах штудировала математику. И еще для поступления на «налогообложение» была нужна история. Языки я тоже любила, поэтому сама ими занималась. Но Господь так управил, что как раз в тот год, когда я поступала, все бюджетные места на «налогообложение» были закрыты, и выяснилось это только весной. Надо было срочно на что-то переориентироваться. Из-за семейных обстоятельств я могла рассчитывать только на бюджетное место. И тут выяснилось, что можно поступить на отделение теологии. Когда я пришла подавать туда документы, я толком даже не понимала, что означает слово «теология». Я думала, это какое-то направление философии. Меня привлекло то, что, как я прочитала в рекламном буклете, там преподают философию, древнюю историю, которую я очень люблю, и языки. Потом я узнала, что теология – это что-то связанное с христианством.
– Ты к этому времени ходила в храм, участвовала в церковных таинствах?
– Я была крещеной, но абсолютно невоцерковленной. Когда к нам вести первое занятие пришел в рясе иеромонах Виталий (Уткин), у меня был шок. Я прибежала домой в истерике и кричала: «Мама, нам преподают попы, я больше туда не пойду! Университет – серьезная организация, а нам там попы лекции читают».
Мама тогда тоже была невоцерковленной, но в храм, в отличие от меня, время от времени ходила. Будучи мудрым человеком, она сказала: «Зачем же год терять? Походи пока, а там видно будет, вдруг тебе понравится». Я продолжила ходить на занятия и вскоре поняла, что мне здесь учиться очень нравится. К тому же вскоре выяснилось, что примерно половина ребят нашего курса – воцерковленные люди, которые знали, куда они поступают и зачем, а другая половина – такие же, как и я. Это осознание того, что я не одна такая, мне очень помогло. Понравилось мне и то, что наши преподаватели не давили на нас, не принуждали к вере. Они понимали, что к ним пришли люди прежде всего за знаниями, и эти знания они нам давали. Они подходили к нашему обучению не с точки зрения христианского прозелитизма, а с точки зрения расширения нашего кругозора.
Предметом, который сильнее всего повлиял на мое воцерковление, была не догматика и не литургика, а история древнехристианской Церкви: я поняла, что это не выдуманное что-то, всё это было на самом деле. И, конечно, сыграл свою роль отец Виталий с его харизмой. Мне импонировало то, что он учил нас не принимать на веру всё, что нам говорят, а думать своей головой. Для моего юного критического ума это было важно – меня не заставляют верить, а предлагают анализировать информацию.
То есть главное, чему нас научили на отделении теологии, – это думать. Нам дали информацию, пищу для ума, и научили этим умом пользоваться. А дальше ты уже сам делаешь логические выводы, просто складываешь два и два, и тебе всё становится очевидно. Так намного лучше, чем сразу получить абсолютную истину в готовом виде: всё уже за тебя проанализировано, внедри это в себя и действуй в рамках этой системы. Мне кажется, что такая схема может вызвать отторжение.
– Значит, система преподавания на отделении теологии дает возможность любому человеку что-то открыть для себя, независимо от того, воцерковлен он или нет?
– Да, конечно. Это многократно проверено на опыте. После того, как я окончила отделение теологии, туда поступило большое количество моих знакомых, которые или вообще далеки от Церкви, или верующие, но не воцерковленные. И все они действительно изменились к лучшему. Это какая-то медицина для ума и для души, перестройка ума, научение его мыслить, обрабатывать информацию. Именно поэтому мне нравится филология – она знакомит тебя с первоисточником. Когда ты привыкаешь работать с первоисточником, тебе уже не нужна информация из вторых рук. Это важно именно в наши дни, потому что сейчас мы в очень большой степени в разных областях нашей жизни страдаем от вторичной информации, которая может быть неправильно подана, неправильно интерпретирована...

Новый этап
– Расскажи, пожалуйста, как после окончания отделения теологии ты оказалась в Свято-Тихоновском университете.
– Я поступила туда в аспирантуру. Это была совместная аспирантура Свято-Тихоновского университета и МГУ по древним языкам. Когда я училась на третьем курсе на теологии, у нас заведующим кафедрой был отец Александр Добросельский. Он познакомил меня с московским профессором Юрием Анатольевичем Шичалиным, преподавателем МГУ, заведующим кафедрой древних языков в Свято-Тихоновском университете. Поступить к нему в аспирантуру казалось нереальным, но слава Богу, что есть Иоанно-Богословский монастырь, который окормлял отделение теологии с самого его создания. И в моей жизни монастырь сыграл ключевую роль, потому что у профессора Шичалина рядом с монастырем есть загородный дом, и там же находится филиал его классической гимназии. Я стала туда к нему каждый месяц ездить, он давал мне задания, и так начиная с третьего курса я стала усиленно заниматься под его руководством и готовиться к аспирантуре. И после окончания отделения теологии я к нему поступила. Так что если серьезно заниматься, то можно поступить и на древние языки. А сейчас вариантов еще больше, потому что в Свято-Тихоновском университете уже есть и аспирантура по теологии.
Когда я была студенткой, я думала, что самое важное – это экзамены, которые нужно пройти, сдать их, а потом уже будет легче. Но потом понимаешь, что на самом деле вся жизнь так устроена – нет какой-то черты, после которой можно расслабиться. Ты просто должен свое дело любить. Если тебе заниматься преподаванием, наукой не нравится, ты не должен даже близко к этому подходить, потому что работа исследователя безумно тяжелая – и физически, и интеллектуально, и морально.

Случайностей не бывает
– Ты сказала, что поступила на отделение теологии практически случайно. Как ты сейчас смотришь на эту случайность? Ты рада, что так получилось?
– Конечно же, случайностей не существует. Всё промыслительно, и в моей жизни тоже – и поступление на теологию, и дальнейшие судьбоносные встречи, в том числе и с Юрием Анатольевичем, к которому я поступила в аспирантуру. И я не хотела уезжать из Рязани, планировала поступить в аспирантуру заочно и работать здесь, но обстоятельства так сложились, что мне пришлось уехать. Тогда мне казалось, что это злой рок, я тяжело это переживала, но теперь я понимаю, что так было нужно, так меня вел Господь. Слава Богу, что так всё случилось.
– Ты пришла к вере в процессе обучения на теологии. Все ли твои сокурсники, как и ты, воцерковились?
– Да. У каждого из них свой путь, но теология точно всех сделала убежденными христианами. А периоды сомнений, отходов и возвращений, борьбы с самим собой – это, я считаю, нормально, потому что мы все грешные, постоянно здоровым наш организм быть не может. Так что путь у всех сложный, и у меня тоже.
– Как ты считаешь, вообще в отделении теологии есть необходимость? Это ведь абстрактная специальность, теоретическая. Ты посоветовала бы молодым людям туда поступать?
– Недавно я как раз присутствовала на собеседовании с поступающими на теологию, и меня удивило то, что говорят многие абитуриенты. Им хочется начать с теологического образования, получить его ради общих знаний, а потом пойти на какую-нибудь «настоящую специальность» – например, психологию или педагогику. А я думаю, что ни психология, ни педагогика, ни экономика не дадут человеку ни полноценного мировоззрения, ни каких-то больших перспектив в жизни.
Я точно могу сказать, что у теологии потенциал трудо¬устройства значительно больше. Для получения знаний по экономике не нужно тратить пять лет, можно окончить бухгалтерские курсы, и ты будешь востребован. Есть ли смысл тратить пять лет своей жизни на те дисциплины, из которых половина просто создана искусственно для заполнения учебной программы? На теологии есть дисциплины, знания которых можно впоследствии продать на рынке труда. А дальше уже от человека зависит, в каком направлении он будет развиваться, углублять свои знания.
Выпускник теологии может работать преподавателем и преподавать большое количество дисциплин: не только ОПК, но и древние языки, которые у нас мало кто знает, и другие дисциплины. Может заниматься с детьми в различных учебных заведениях – в детском саду, в подготовительных учебных заведениях, в школе гимназического профиля, в учреждениях дополнительного образования. Может заниматься и со взрослыми людьми на разного рода курсах, может быть консультантом по различным вопросам, связанным с Православием, с наследием русской культуры – будь то храмовая архитектура, рукописи, иконопись. Можно связать свою жизнь с церковным творчеством – церковным пением или иконописью. Можно пойти в администрацию, управляющие структуры, в СМИ –
проповедовать через газеты, радио и телевидение, можно заняться религиозным туризмом, организовать свои туристические или бизнес-проекты. Сейчас существуют и православные пошивочные мастерские, и православная кухня – всё, что угодно, с лейблом «православный». Это сейчас очень популярно.
С одной стороны, это плохо, потому что есть люди, которые на этом спекулируют – просто зарабатывают на этом, не имея никакого отношения к Православию. А православные люди часто боятся идти в бизнес. Но на самом деле – почему бы и нет? Если ты человек с адекватным христианским мировоззрением, ты должен проповедовать. Так что теология дает очень хорошую базу для дальнейшего развития в жизни. И я знаю конкретные примеры выпускников отделения теологии, которые очень успешно работают в разных областях. Просто надо самому быть деятельным и предприимчивым, а необходимые знания на отделении теологии дадут.
(Окончание в следующем номере)