Шепот в спину

Наша семья посещает храм Божий каждое воскресенье, у нас шестеро детей, двое из которых имеют особенности развития, и по опыту могу сказать, что от разных людей мы встречали разное отношение. К счастью, чаще всего прихожане настроены благодушно, детям умиляются, дарят конфетки, пытаются помочь. Но бывает и другое. Шепот «нарожали...» в спину или предложение либо успокоить ребенка (который, в общем-то, и не буянит, а лишь издает звуки), либо выйти с ним на двадцатипятиградусный мороз, чтобы не мешать.
Может, неправильность закладывается именно тогда, когда взрослые решают, что дети им мешают? Получается порочный круг. Батюшка на проповеди сетует, что в храм приходит мало детей, что в храме вообще мало молодежи. Во время этой проповеди особо ответственные бабушки стараются всячески усмирить мешающих, с их точки зрения, детей, высказывая их матерям. Матери начинают приходить в храм реже и без детей, ведь их ругают. И круг замыкается.
Что интересно, еще апостолы пытались ограничить доступ детей к Спасителю, ведь они же ничего не понимают, шумят, мешают. И все мы помним, что ответил на это Христос: «...Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Мк. 10:14).
Ребенок верующих родителей входит в Церковь с Крещением, его сначала приносят на ручках, потом в храме он делает первые шаги. Церковные песнопения, запах ладана и блеск свечей для такого ребенка естественны, ведь он растет в этой атмосфере. Однако ребенок, с рождения посещающий храм, не становится ангелом. У него бывают и капризы, и плохое настроение, так же, как у любого другого человека. Только взрослый не будет плакать и громко кряхтеть, когда обижен или хочет спать, а маленький ребенок так выражает свои чувства, вот и всё.
А если ребенка редко приводят, то может быть и более бурное поведение, от того, что всё вокруг непривычно.
Если к маленьким детям все-таки чаще всего взрослые прихожане имеют какое-то снисхождение, то к ребятам повзрослее зачастую, наоборот, имеют завышенные требования. Куда встал, где прошел, а тут нельзя, почему сел – и так далее.

Свои и чужие

Не буду писать о том, что это в целом неправильно – воспитывать чужих детей. Думаю, и так понятно. Но многие не понимают, что иногда даже нормально выглядящий ребенок или взрослый может оказаться не вполне обычным и ваши замечания глубоко ранят его родителей.
Вот мама с утра поднимает дочку, это верующая семья, и девочка в храме с рождения. Она не ест и не пьет, знает с младенчества, что если причащаешься, то с утра надо идти натощак. Мама одевает дочку в лучшее платье, они идут в храм, и это радостное событие для них. У девочки аутизм. С первого взгляда ничего не видно: ребенок как ребенок, большая уже, вполне симпатичная девочка. Но у нее повышенная тревожность: в окружении чужих людей ей нужно держать при себе некий успокаивающий ее предмет, символизирующий для нее дом, защиту. Для нашей девочки это телефон. Он выключен, девочка просто держит его в руках. Но тут же находятся ответственные прихожанки, которые начинают высказывать маме и девочке, как нехорошо держать телефон на службе. Мама ничего не отвечает. Не может же она во время богослужения объяснять каждому о диагнозе дочери, об особенностях ее состояния. Да и не хочет совсем, она ведь тоже пришла к Богу, пришла помолиться и очистить душу от груза недельных забот.
Если бы ответственная прихожанка знала, сколько усилий приложила эта мама, чтобы дочка могла вот так, тихо и спокойно, пусть и с телефоном в руке, стоять в храме! Сколько раз они уходили с истерикой под возмущенный шепот ответственных прихожан: «Нарожали, а не воспитывают...» Сколько было слез, молитв, сколько разных хитростей она придумывала для дочки, сколько умных книжек прочитала...
Эта мама прошла уже целую войну и обросла броней. Поэтому на замечания она реагирует лишь легкой улыбкой и крестным знамением.
Девочка идет причащаться, и тут же мама слышит претензии со стороны: как же так, такая большая, а не исповедовалась! Батюшка давно их знает и причащает отроковицу без исповеди. Ведь он знает, что эта девочка – особенная. Она общается не при помощи речи, а через свои рисунки, в которых она живет.
Мама с девочкой, счастливые, идут домой. Ведь они побывали в храме Божием, приобщились к Его Тайнам. А что там говорили о них, не так важно. Хотя всё же каждое слово откладывается где-то в сердце мамы.
А как было бы здорово, если бы эта мама и множество таких же, как она, не должны были приходить в храм со сжимающимся сердцем, как на бой. А приходили бы с радостью и пониманием, что вокруг не строгие «ответственные прихожане», а братья и сестры во Христе.
И ведь для этого от окружающих почти ничего не требуется. Просто больше внимания обращать на свое внутреннее состояние, внимательнее молиться и не приставать к окружающим по пустякам.

Навязчивая забота

Другая крайность – чересчур заботливые прихожане. Кажется, это совсем другое, но по сути – просто другая сторона той же самой монеты.
Мои особые дети отличаются от девочки, которую я описывала выше. Если детей с аутизмом называют «детьми дождя», то таких ребят, как мои, называют «детьми солнца». Хотя и то, и другое часто оказывается далеким от истинного положения и продиктованным стереотипами, однако доля правды в этих обозначениях есть. Дети с синдромом Дауна, действительно, часто бывают более общительны и улыбчивы, чем все остальные. И еще их внешность привлекает внимание. По ним «сразу видно», что ребенок особенный.
И вот мы приходим в храм. Дети прекрасно умеют сами одеваться и раздеваться, знают, как поставить свечку, куда подходить на Причастие, а куда – запивать. Может, они не гении физико-математических наук, но жизненные навыки все такие дети (исключая имеющих серьезные сопутствующие заболевания) прекрасно осваивают.
Однако прихожане начинают неизменно проявлять заботу. И если эта забота только в том, чтобы помочь одеться, я благодарю и вежливо отмечаю, что ребенок может сделать это сам, а ребенку напоминаю, что, если он принимает помощь, он обязан поблагодарить за нее. Но бывает, что забота переходит все границы. Например, моего одиннадцатилетнего сына сажают на колени, как малыша. Он в связи со своими особенностями теряется и не сопротивляется. А для него телесные прикосновения – больная тема в связи с нарушением ощущения собственного тела (особенность диагноза). Тогда резонно задать вопрос: а почему на колени не посадили моего старшего, без особенностей развития? Потому что он большой? А этот что? Люди из лучших побуждений думают, что, всячески лаская особого ребенка, они делают доброе дело. Но на самом деле они вредят, нарушая границы и мешая делу развития этого ребенка.
Если бы в своей заботе такие добрые души спрашивали: «Хочешь, я тебе помогу?» – у ребенка, или: «Можно ли ему помочь?» – у мамы, то неловких ситуаций возникало бы гораздо меньше.

Старый знакомый

В цитате из Евангелия мы не рассмотрели вторую часть: «...ибо таковых есть Царство Небесное». И в другом месте Господь прямо призывает быть как дети. Что это значит? Это значит – быть по-детски бесхитростными, лишенными коварства и лукавства, а еще иметь безусловное доверие Богу.
А есть ли у особых детей особая связь с Богом? Ведь эти благие детские качества обычно теряются при взрослении, и нам приходится напоминать себе, каково было быть детьми. А особые люди часто проживают с этими качествами всю свою жизнь.
Многие, кто общается с особыми детьми, отмечают их исключительно тонкие духовные качества. Родители рассказывают разные истории. О том, как их особые дети привели их к Богу самим своим появлением. Как эти дети в храме раскрываются и изменяют к лучшему всех вокруг...
Я тоже могу вспомнить чудесную историю о том, как наш сынок впервые пришел в храм. Ему было четыре года, и он только приехал домой из Дома ребенка. За эти первые четыре года жизни он перенес много трудностей, среди которых была серьезная операция на сердце. Я всё думала, как же он, маленький, совсем один лежал в реанимации. Как страшно ему было, как тоскливо...
Когда мы впервые после приезда домой пошли в храм, сынок водил меня от иконы к иконе, с любопытством осматривался, радовался свечкам. Внезапно он остановился в сильном удивлении, радость озарила маленькое личико, и ребенок начал махать ручкой, кричать «Пие!» («привет»). Он подбежал к иконе святителя Луки Крымского и попросился на ручки, чтобы приложиться к ней. Он так радовался святителю Луке, как родному, близкому человеку, с которым давно не виделся, что я не могла не понять: во время своих скорбей мой сынок был не один. «Господь хранит сироты...»
Мое глубокое убеждение как христианки и как многодетной мамы «особых» детей – что в храме Божием мы все равны. Стоит ли на службе сам губернатор или бездомный, доктор наук или человек с интеллектуальными нарушениями, прихожанка с тридцатилетним церковным опытом или «захожанин», просто зашедший поставить свечку, – неважно, души их одинаково стремятся к Богу. И Господь одинаково их любит.
Простая истина: не делай другому того, чего себе не желаешь, – работает в полной мере. Спросите себя: нужно ли вам лишнее внимание со стороны других в храме? Ведь если вам что-то непонятно, вы спросите. Что-то личное обсудите с батюшкой. Так же и семьи с детьми, и с особыми, и с обычными. Если мы начнем относиться к окружающим, как к самим себе, то непременно станем ближе к исполнению Божией заповеди о любви к ближнему.
Мария МАЛОВА