– Традиционно в начале июня в России в честь Дня защиты детей проводятся различные детские праздники, акции. Как и от чего мы должны защищать наших детей? Да и должны ли мы их вообще защищать?
– Во-первых: до сих пор не обозначено, кто нападает на наших детей? Праздник есть, а вот содержание, по-моему, не совсем чётко обозначено, потому что защиты требует тот, на кого осуществляется нападение. Вот граждан защищает, допустим, полиция, потому что есть нехорошие люди. Они могут напасть, оскорбить, ограбить или даже убить. И полиция защищает граждан своей страны от таких нападений. Есть армия, которая защищает от нападений внешнего врага. Здесь, честно говоря, непонятно содержание этого праздника, потому что нужно обозначить тогда внешних и внутренних врагов, которые угрожают детям. Я бы, например, если уж говорить о нападении, выделил в первую очередь врагов, представляющих достаточно большую опасность именно для молодёжи и детей. Это – реклама и те неконтролируемые игрушки и игры с ужасным содержанием, которые проникают в семьи с телевизионных экранов, с полок магазинов и через компьютерные сети. Впрочем, и сами компьютерные сети подчас таят в себе достаточно большие угрозы, от которых сейчас стоит защищать детей.
– Батюшка, а мультики? Совсем недавно прошла такая информация: 5-летняя девочка посмотрела мультик, где феи сами себя возжигают, представила, что она фея, и подожгла себя, получила 70% ожогов тела.
– Угрозы-то есть на самом деле, их надо чётко выявлять и от них защищать наших детей. Но получается, что в праздник Дня защиты детей об этом практически ничего не говорится, а проводят достаточно сумбурные праздники для детей, которые организуются и в течение года.
– В эти дни проводят сбор пожертвований для нуждающихся детей…
– Что-то в этом роде я ещё понимаю, хорошо, когда организуют сбор для больных детей. В этом смысле это защита от угроз, которые понимаются, в первую очередь, как болезни. Болезни тоже являются некой угрозой детям, и это вполне нормальный подход, но и этим занимаются различные организации в течение года.
Что касается других угроз, помимо очевидных (вроде наркомании и алкоголизма), то я бы ещё назвал такой угрозой несоответствие нашей православной традиции предъявляемого в образовательных учреждениях идеального образа. Министерство образования Российской Федерации ориентирует не на традиционные ценности и идеалы, а на западную кальвинистскую идеологию успешности, лидерства, конкурентоспособности, и это, к сожалению, отражено в школьных программах, которые, кстати, в этом отношении представляют определённую опасность. По-прежнему многие программы и учебники нарушают законы дидактики, не предназначены для получения детьми твердых фундаментальных основ знаний в области гуманитарных и естественных наук. В результате их осуществления мы имеем всё снижающееся качество знаний. В 2014 году Министерство образования РФ было вынуждено снизить потолок баллов ЕГЭ по русскому языку и математике до минимума: по математике 20, по русскому 24 балла. Это означает, что дети в целом по стране не осваивают материал. Вот это угроза, страшная угроза, потому что ребёнок вырастает безграмотным, не имеющим устойчивости по отношению к соблазнам разного рода, неприспособленным к жизни.
Министерство образования РФ не ставит задачи ограждения детей от сектантских, экстремистских, суицидных и иных деструктивных воздействий. И с этими угрозами не осуществляется должной борьбы.
Часто борьба идет с симптомами, а не с причинами болезней, корнем которых является духовная и нравственная дезориентация, безграмотность. Дети, к сожалению, вырастают безграмотными во многих отношениях.
– Не только безграмотными – безнравственными, ведь литература и русский язык – нравственные предметы.
– Да, конечно! Образование должно человека образовывать во всех отношениях. А оно не формирует у большинства таких качеств, как математическое мышление, и, соответственно, дальше страдают естественнонаучные предметы. Школа не дает возможности для закладки фундамента этноисторического сознания, часто не порождает любви к родному языку, к русской классической литературе. К сожалению, вот с этим пока борьба идет на уровне отдельных учителей, родителей, в некоторых школах, но вовсе не на государственном уровне. Многие просто идут по более лёгкому пути. Некоторые педагоги перестают быть педагогами в истинном смысле этого слова: т.е. детоводителями к «идеалу совершенства» (по выражению К.Д. Ушинского). Такому положению способствует то, что школа обозначена в официальных документах как организация, оказывающая образовательные услуги. Это очень большая угроза для нашего народа и нашей государственности! Это большая угроза нашим детям!
– Батюшка, сейчас, к сожалению, очень часто дети уже в начальной школе, едва переступив порог школы, придумывают любой повод, чтобы не идти учиться. И не понимают, зачем это нужно делать. Это можно назвать угрозой?
– Естественно! Это угроза интеллектуальному развитию ребёнка, которую можно обозначить как подавление познавательного инстинкта ребёнка. Кроме того, здесь можно выявить и утрату авторитета школы, как правило, сфокусированную в отношении конкретных учителей, ответственных за такое отношение учеников к преподаваемым предметам. А это уже разрыв связи поколений, отраженный, в том числе, и в семьях, где родители не понимают трудностей детей, оказавшихся не способными к усвоению школьных знаний.
– С другой стороны, придумывается очень много всяких эксклюзивных программ для лучшей обучаемости ребёнка, вводят обязательные интерактивные доски в каждом начальном классе, идёт всеобщая компьютеризация. Всё это в большинстве школ есть. Но и в большинстве школ у детей просто нет интереса к учёбе. В чём же дело?
– Дело в том, что ребёнок нуждается в разумном труде, ему же вместо этого предлагается развлечение. А от развлечений ребёнок устаёт. Проблема не в том, что сейчас слишком много заданий, задач, а в том, что всё это представлено таким неразумным способом. Да, есть хорошие учителя, есть хорошие программы. Многие учителя интуитивно возвращаются к классике.
Одной из проблем и угроз для наших детей является то, что уходит старая гвардия учителей. А педагогическое образование у нас практически разрушено, уничтожено. Значительно сокращены часы на педагогические специальности, на педагогику. Педагогические ВУЗы почти все стали университетами, и, соответственно, там педагогика не является основным предметом. И вслед за сокращением педагогики сокращена и практика педагогическая. В результате те, кто идёт преподавать в школы, оказываются неготовыми к работе с детьми. У нас очень много реальных угроз для детей, но, к сожалению, праздник «защиты детей» не затрагивает эти угрозы и не обсуждает способы их устранения, не ищет выхода из того глубокого кризиса, в котором находится наше образование.
– Многие православные люди видят альтернативу школьного образования в православных школах, гимназиях.
– Вообще-то сейчас практически каждая школа является какой-то альтернативой. В отличие от советской школы, которая была безальтернативной. Всем давали материал одинаково, но усваивали его дети в зависимости от своих талантов. Все программы были достаточно идентичны, так же как и требования. Сейчас с переходом на компетентностный подход участилась практика методов проектов и других нововведений, которые и нововведениями не являются, а являются просто переносом американской технологии, разработанной в своё время в направлении философии инструментализма Дьюи.
В православной школе имеется такой очень важный компонент, как приобщение детей к жизни Церкви, более тесное, чем в рамках ОПК. Но, что касается жёстких учебных планов, программ, православные школы вынуждены принимать то, что рекомендовано федеральным министерством. И подчас мы на выходе имеем не тот уровень знаний, который могли бы получить дети при выборе другой программы. Слава Богу, если оказывается, что ребёнок, выходящий из таких образовательных учреждений, более нравственно себя ведёт, у него более чёткие представления о ценностях. Это, пожалуй, большой и основной плюс.
– Батюшка, мы уже не первый раз с Вами говорим, в том числе и на страницах газеты «Благовест», о программе русской классической школы, по которой успешно сейчас работает в Екатеринбурге частная школа. В Рязани по этой программе работает пока только дошкольный центр. Считается, что эти дети обучаются на дому. Но на домашнем обучении у нас, как правило, дети со слабым здоровьем. Почему родители здоровых и неглупых по своей природе детей обучают своих чад на дому?
– Программа, по которой они занимаются с детьми, успешно в этом году сдавшими ГИА за 9-й класс, ориентируется на К.Д. Ушинского – это классика нашей русской школы. Математику ребята учат по учебникам, по которым училось наше поколение. Они давали стопроцентный результат, 75% ребят учились на 4 и 5. Это всё отличные программы, которые учат детей работать, а не развлекаться. Картинки в этих учебниках специально чёрно-белые, для того, чтобы ребята не рассеивались при чтении. Излишне красочные учебники с демонстрацией различных комиксов формируют у детей клиповое скачкообразное мышление, поэтому у школьников мышление скорее ухудшается, нежели развивается.
Нужно возвращаться к опыту К.Д. Ушинского и русской классической школы, если мы хотим, чтобы наши дети с интересом ходили в школу и получали хорошие знания. Необходимо вернуться к опыту советской школы в изучении математики по учебникам Пчелко, Киселева.
– А как родителям и детям встроиться в эту систему?
– Это, скажем так, пока для меня тоже нерешенная задача, потому что есть образец, есть опыт, но есть и вопросы. Екатеринбуржцы по приглашению проводят по своей программе для педагогов обучающие семинары с уже готовыми программами и учебниками. Такие семинары были и у нас в Рязани. Для внедрения этих программ нужен заинтересованный учитель. Но если такого учителя нет, то столкновение двух программ, школьной и программы обучения в домашних условиях, может не дать никакого результата. Потому что в школе мышление выстраивается по-иному, не говорю, плохо или хорошо, а по-иному. И эти два пласта параллельны. Их совмещение никак не приносит мышлению ребёнка пользу.
– Батюшка, есть ли какая-нибудь надежда на то, что мы вернёмся к Ушинскому, и что наши дети будут с желанием учиться и будут защищены от всевозможных угроз?
– Если бы не было надежды, мы бы уже, наверное, ожидали конец истории в ближайшие годы. Надеюсь, что есть ещё те поколения, которые жаждут спасения, а, следовательно, ради них Господь продлит время существования, время истории человеческой.
– Спасибо, батюшка, за надежду.
PS. Информация о внедрении программы русской классической школы – на стр. 8