Первая была представительницей нового поколения монашествующих, а вторая из тех, кто принял постриг еще в советское время. Их объединило духовное родство, и завязалась дружба. Игуменья обители навещала матушку Херувиму по праздникам. А еще приводила к опытной монахине своих послушниц, решивших встать на иноческий путь, как бы прося одобрения «кандидатур» у умудренной духовным опытом схимонахини.
В 2020 году матушки Херувимы не стало. Она была последней из той монашеской общины, которая долгие годы располагалась в небольшом домике на Михайловском шоссе. Сначала казалось, что с ее уходом дом совсем опустел, но через какое-то время сестры Казанской обители решили, что всё хранящееся в этом доме, да и сам он, должно быть сохранено как память. В домик на улице «Михайловка-Ямки» на экскурсии стали приходить люди, знакомиться со скромной обстановкой, непритязательным монашеским бытом, слушать истории из жизни людей, когда-то там обитавших. В течение многих лет там жили монахини: Василия, Серафима, Херувима, Неонила и схиархимандрит Серафим (Блохин), опекавший общину.
Еще при жизни матушки Херувимы игуменья Анна слышала от нее рассказы об отце Серафиме. Он стал монахом в возрасте 25 лет, после чего его стали преследовать, несколько раз арестовывали. Побывал батюшка и в исправительно-трудовом лагере. Но, простив своих гонителей, в годы войны пошел защищать родину, дошел до Берлина. В мирное время пришлось отцу Серафиму послужить на разных приходах, в разных уголках страны, а в 1957 году он перевелся в Рязанскую епархию, где 15 лет исполнял обязанности духовника. Многих молодых людей наставил батюшка на путь истинный, многих постриг в монашество. По случайности или нет, все матушки, жившие в общине, были землячками отца Серафима. Их малой родиной были села Пичаево и Питим Тамбовской области, которые располагались недалеко друг от друга. Чтобы собрать факты из жизни этих подвижников, мы – небольшая группа рязанцев, по благословению настоятельницы Казанского монастыря игуменьи Анны отправились на Тамбовскую землю.
Отец Серафим родился в самом начале ХХ века, в 1907 году, в селе Пичаево. Оно до сих пор достаточно большое, то есть не обезлюдело со временем, как многие российские поселения. Может, хранит его Троицкий храм. Красивая, вместительная церковь почти не закрывалась в годы лихолетья. Хотели в ней устроить склад, но крутая чугунная лестница в несколько десятков ступеней была неудобна для подъема по ней каких-либо тяжестей. В храме нас встретил настоятель, священник Алексий Ермаков. В разговоре он сказал, что, к сожалению, об отце Серафиме знает совсем немного. Почти ничего о нем не знают сельчане, а ведь до сих фамилия Блохины распространена в Пичаеве. И кто-то из этих людей, может быть, его дальние родственники.
Пришлось биографию батюшки рассказывать нам самим: что родители его были глубоко верующими людьми и сам он ходил в храм с малолетства, с 12 лет читал на клиросе, три года служил псаломщиком, а потом пришлось уехать в Моршанск. Еще какое-то время в селе оставались жить родители отца Серафима, пока он их не забрал к себе. Сегодня в Пичаеве больше знают о другом своем земляке, священномученике Феоктисте Хоперскове. В последние годы своей жизни он тоже служил на Рязанской земле, в селе Боровок Новодеревенского района. Прихожане поддерживают связь с его родственниками, которые живут в Рязани. Хотели приехать и встретиться с ними, а теперь есть и другой повод, можно посетить дом их другого земляка – отца Серафима (Блохина).
Едем в Моршанск. В 1932 году Василий (так звали батюшку в миру) был пострижен в монашество с именем Серафим. А на следующий день его арестовали и сослали в Моршанск. Условия заключения были достаточно мягкие, и молодой монах мог выходить в город и посещать храмы. На него обратил внимание епископ Моршанский Серапион (Шевалеевский). 28 августа 1932 года владыка рукоположил отца Серафима в сан иеродиакона к Никольскому храму Моршанска, а через два года он был рукоположен во иеромонаха. В это время ему пришлось пережить и радость принятия сана, и новые гонения. Интересный факт рассказали нам прихожане моршанской церкви, где батюшка прослужил пять лет. В 1937 году его вновь хотели арестовать, но отцу Серафиму удалось бежать, три месяца он скрывался у сестер бывшего Казанского Прошенского монастыря. В Моршанске таких нелегальных общин было несколько. Также исследователями монашеской жизни тех лет было установлено, что даже в это страшное для верующих время в Тамбовской епархии происходили новые постриги. Документально известно, что в том же 1937 году иеромонах Серафим (Блохин) совершил постриг некоей Дарьи Юриной, проживавшей в слободе Коршуновка города Моршанска.
Попрощавшись с прихожанами Никольской церкви, мы снова отправились в путь. Впереди был последний пункт нашего маршрута – село Питим. Там нас ждала встреча с Клавдией Васильевной Клемешовой. Она рассказала о тех монахинях, которые жили в Питиме с 30-х годов прошлого века. Их было достаточно много. Интересно, что местное население называло их «мамашками», заменяя букву «н» на букву «м». Это придавало ощущение родственной связи питимцев с монахинями, как детей с матерями. В основном сельчане знали, что матушки «читают по покойникам». Что происходило за стенами домиков, где они жили, знали только те, кто тоже стремился встать на иноческий путь. Вечером, после работы в колхозе, у матушек собирались верующие девушки. Там и молились, ведь питимский храм в 30-е годы был разрушен. Среди сельчанок были две Клавы: Клавдия Ладохина и Клавдия Соколина. Впоследствии они уехали в Рязань и жили в общине, постриженные в монашество с именами Серафима и Херувима. Когда я назвала фамилии монахинь, их тезка Клавдия Васильевна всплеснула руками: «Соколина Клава, да мы с ней дружили! Жива она? Я о ее здравии поминаю». Пришлось рассказать о кончине Клавдии, в монашестве Херувимы. «Хорошая она, добрая была, буду теперь о ее упокоении молиться», – грустно, но со светлой ноткой в голосе завершила нашу встречу Клавдия Васильевна.
Уезжая из Питима, мы увидели строящуюся церковь. Сельчане с нетерпением ждут завершения работ. Как и прежний, храм будет освящен в честь Иверской иконы Божией Матери. Не умерла в душах людей вера, и в первую очередь благодаря жившим здесь когда-то подвижникам. Покидая Тамбовскую землю, мы чувствовали уверенность, что наше знакомство не прервется. Останутся эти невидимые духовные нити, связавшие не только тех, кто находится за много километров друг от друга, но и тех, кто жил и живет в разные времена и при разных обстоятельствах.
Елена АЛЕКСАНДРИНА