Во время «шторма»

К отцу Кириллу лично я впервые попала, когда решался вопрос о том, где нам с супругом дальше строить свою жизнь. Мы поженились достаточно рано – Максиму было 22, мне 21. Супруг окончил семинарию Троице-Сергиевой Лавры, это были 90-е годы, и было непросто везде – страна разваливалась. Решался вопрос: то ли на Украину уезжать, то ли в Посаде оставаться, и немножко нас, молодую семью, скажем так, «штормило».

И вот мы попадаем к отцу Кириллу со своим вопросом и начинаем рассказ о своих страданиях. Ну, представьте себе – оба молодые, глупые. Отец Максим ему рассказывает про прелести жизни на Украине, я рассказываю о том, как чудесно в Сергиевом Посаде, и каждый такую тайную мысль лелеет: «Ну, сейчас батюшка другому-то всё объяснит, как надо!».

Батюшка на нас, молодых, глупых, посмотрел, потом так, как он обычно делал, замолчал, и – видим – молится. Ведь у старцев так, никогда с бухты-барахты они ничего не говорят, всегда молитва предшествует этому – и такой наступил момент крайнего сосредоточения, когда молятся вопрошающие и молится тот, к кому с вопросом пришли. Я помню напряженное молчание, наполненное молитвой, а потом отец Кирилл поворачивается к нам и произносит: «А поезжайте-ка вы в Рязань, к владыке Симону...». И для нас это был, конечно, шок.

Помню, идем мы из Лавры в молчании, пересекаем площадь, а муж поворачивается ко мне и говорит: «Рязань… Казань…». И громким голосом просто вопит: «Где это?!». То есть если я в Рязани хотя бы была один раз, то муж вообще не представлял, где это.

Благословенные годы
Надо сказать, что в Рязани мы прожили три года и, не побоюсь сказать, благословенных года. Я до сих пор Рязанскую землю люблю. Она в нашей жизни стала знаковым этапом, потому что там мы начали с нуля становление и личностное, и становление семьи в новых условиях по молитвам отца Кирилла. И я очень полюбила Рязанщину, причем полюбила не только людей, а саму землю полюбила, как-то с особой остротой ощутила ее святость.

Один раз была очередная поездка к какой-то святыне. И вот я еду, смотрю в окно и находящемуся с нами в машине священнику говорю: «Никак я не пойму, что же я так люблю-то эту землю?». А он мне отвечает: «Ну, вы же сюда приехали по благословению отца Кирилла, вот вам эта земля и открылась». Я думаю, что он совершенно точно определил то, что произошло, потому что ощутить полноту святости земли, представленную в святых этой земли, ощутить полноту жизни на конкретном месте можно только по молитве и по благословению.

Попечением батюшки
В жизни моих родителей отец Кирилл тоже играл особую роль, потому что для моего отца, протоиерея (впоследствии архимандрита) Владимира Кучерявого, были важны его советы и его молитвы. Более того, я скажу, что когда незадолго до смерти отец с мамой мечтали о своем клочке земли, о своем домике, отец Кирилл просто помог этот домик приобрести. И в последние годы жизни они имели возможность немного времени провести в прекрасном месте, недалеко от Сергиева Посада.

И я, конечно, батюшке благодарна и за молитву, и за попечение о тех, кого он любил, кому был близок. Я никогда не забуду, как отец Кирилл вместе с отцом Алексием (Поликарповым) приезжали к нам на традиционный вечер колядок, детский праздник в Успенский (Никольский) храм Сергиева Посада. У нас тогда не было помещения воскресной школы, праздник проходил прямо в храме. Детский хор пел колядки, и отец Кирилл вместе с отцом Алексием потом раздавали подарки, которые привезли. Это был особо памятный праздник, ощущалась полнота жизни. Давно заметила, чем ближе человек к Богу, чем он полнее в молитве находится, тем полнее жизнь вокруг него. Вот и отец Кирилл, его молитвы, вещи и действия, которые он благословлял, всегда давали ощущение полноты и радости жизни.

Жизнь такая, что не успевают люди найти эту полноту, скорость очень велика, суеты много, сетований, страстей. А отец Кирилл давал это счастье, дарил радость о Господе, но этой полноте нужно было соответствовать, нужно было трудиться, нужно было молиться самим… Я благодарна Богу, что с отцом Кириллом это общение было.

Когда отец Кирилл не смог уже принимать, знаю, что многие из его чад ездили к матушке Феодосии на Рязанщину, под Скопин. Мы тоже к ней ездили, и меня поразило то, что по духу она была похожа на отца Кирилла: сдержанностью, любовью к людям, кротостью. И она так же молчала после вопроса, так же она молилась, так же очень точно, коротко и в то же время смиренно отвечала на задаваемые вопросы. Было ощущение, что молитвенная защита батюшки Кирилла всё равно есть, даже после того момента, когда уже перестали с ним «вживую» общаться.

Дар внутренней молитвы
Наблюдая долгие годы за своим отцом, архимандритом Владимиром (Кучерявым), и вот сейчас вспоминая отца Кирилла, пришла к такой мысли. Есть люди достаточно сильные по духу, которые на виду, к которым идет громадное количество людей, которые способны двигать какие-то большие дела. В частности, мой отец всю жизнь был на руководящих постах и организовывал какие-то масштабные вещи, был заведующим библиотекой, помощником ректора МДА по представительской работе в очень сложное время, затем храм из руин поднимал.

К отцу Кириллу со всей России и из-за рубежа люди ехали. И вот что у одного, что у другого наступает момент, когда Господь с помощью каких-то внешних обстоятельств повелевает всю эту энергию, которая шла вовне, повернуть внутрь. Отнимается способность реагировать, видеть, слышать.

Долгое время архимандрит Кирилл лежал недвижим. Вспоминается отец, который после очередного инсульта не мог ходить, отнялась правая рука – и он уже не мог заниматься своим любимым гимнотворчеством, постепенно перестал видеть глаз – и он не мог уже петь на клиросе. В итоге и у отца Кирилла, и у моего отца остался только один дар от Господа, это – дар молитвы. И я вспоминаю отца перед смертью очень сосредоточенным. Потому что я понимаю, что вся та сила, которая была дана как талант, была направлена уже внутрь души – на монашеское делание, на молитву.

Думаю, что это хороший урок для любого человека, потому что очень часто бывает так: человек в старости не умеет это делать и для себя не видит выхода. И, когда он уже становится действительно совершенно слабым, бесполезным во внешней жизни, то теряется, раздражается, унывает. Или начинает «тиранить» своих ближних. Мне кажется, опыту работы над собой надо учиться хотя бы на примере таких людей, как отец Владимир, как отец Кирилл. Мы не знаем, какой силы духа была эта молитва, но она, безусловно, была, потому что это ощущалось на уровне просто мистическом. И не случайно к архимандриту Кириллу ехали до последнего его часа – ведь даже простое прикосновение руки способно утешить.

Ольга Синюк, г. Сергиев Посад