В семейном альбоме всегда нравилось рассматривать старинные, еще дореволюционные, фотографии бабушки Паши и дедушки Паши, Параскевы и Павла. На твердой картонке, «Фотография Н. Свинцов, Москва». Красивые, благородные, строгие лица смотрят из далекого 1906 года. На руках у бабушки младенец-первенец, старшая дочь Александра. Бабушка в изящном атласном платье с кружевами и скромными украшениями. На дедушке костюм-тройка, белая рубашка, белый галстук. Таких фотографий на картонках несколько. Всегда бабушка так же строго, со вкусом одета. Потом в альбоме я вижу бабушку с моей мамой-подростком на фотографии перед войной.
Дедушка Паша трагически погиб, когда моей маме Ольге – младшей из его девяти детей – было шесть лет.
Помыкавшись в деревне одна, бабушка переезжает к старшему сыну Владимиру в Москву. Потом, в годы Великой Отечественной войны, эвакуация в город Ош вместе с заводом, где работал дядя Володя. Моя мама оттуда ушла на фронт, бортрадисткой. А бабушка жила потом, после эвакуации, то у одного сына в Москве, то у другого в Харькове, то у дочери в Рязани... Остальные ее дети умерли в детстве, а дядя Коля погиб на фронте.
В эти годы бабушка Паша на фотографиях уже в простецких шерстяных кофтах, пиджачке, как все советские бабушки. Умерла она в 1953 году в Харькове, где и похоронена. В детстве, проездом через Украину на юг, мы бывали в Харькове у нее на могилке. А еще смутно помню поездку в деревню Болынтово Тульской области, где еще жили ее сестры-девицы. Никто никогда не рассказывал, из какого же она рода: один дядя работал на секретном военном заводе, другой сидел в фашистском концлагере, а потом в советском...
Только три года назад, на 80-летнем юбилее моей двоюродной сестры Лиды, внучки бабушки Паши от старшей дочери Александры, я услышала еще от одной нашей двоюродной сестры о том, что бабушку в семье называли «поповна». Тихо, при закрытых дверях, когда она по-стариковски неловко что-то делала – например, разбивала чашку...
«Поповна»? Почему? Ведь дедушка Паша был явно не священником. На старинных фотографиях он мелькает то в пиджаках или сюртуках, то в военной форме...
Оказалось, что ее папа Дмитрий был священником. И больше ничего не удалось узнать. Все, кого можно было расспросить, ушли в мир иной, так и не посмев поделиться со своими детьми этой тайной.
Но вот совсем недавно, теперь уже на свой юбилей, 29 августа, среди остальных подарков я получила самый замечательный! Евангелие, которое читала моя дорогая, милая бабушка Параскева еще девицей. Маленькую книжицу в красной обложке с позолоченным крестом мне передала моя родственница Галина. Евангелие это, можно сказать, наградное, с надписью «За прилежание и скромное поведение Телушкиной Прасковье. 10 июня 1896 г. Учитель М.В. Покровский». И его именная сургучная печать. Какого учебного заведения – непонятно. Можно только предположить, что Прасковья Телушкина училась в каком-нибудь епархиальном училище для дочерей священников, а может быть, в гимназии...
Вот почему она жила тихо, как мышка, скромно, боясь своим происхождением навредить детям. Но Евангелие всегда возила с собой, читала. Очень хочется узнать, где служил прадед, какова его судьба.
Придя к вере в 90-е годы, как-то неожиданно даже для себя, я часто задумывалась: «Откуда, почему мне был дан этот дар?» Когда читала православную литературу, много раз мелькала мысль о том, что где-то по роду есть молитвенники. Много
лет заказываю о своих почивших родных, кого знаю, поминовение. И еще раз убеждаюсь, что они слышат нас, помнят и подают нам весточки. Они живут у Бога, живы и для нас, если мы их помним...
Интересно, что в этом году я заказала поминовение им еще и на свой день рождения.
Ирина Евсина