Наступивший на Руси голод повлёк за собой болезни и эпидемии. Крестьяне во всём винили власть. Начались восстания, грабежи и разбои. Государство постепенно скатывалось в хаос. Трон под царём Борисом Годуновым зашатался. Тем более что многие считали его нелегитимным правителем, поскольку он не наследовал царство, а был избран.
Этим воспользовались поляки и, умело проведя информационную кампанию, убедили оппозиционных царю Борису Годунову бояр в том, что наследник царя Иоанна Грозного царевич Дмитрий, убитый в Угличе, жив. В 1605 году, снарядив войском Лжедмитрия I (которым был Григорий Отрепьев), поляки направили его на Москву. Многие противники Бориса Годунова присоединились к нему. И в том же году, 13 апреля по старому стилю, Годунов неожиданно умирает. На престол возводят его сына, 16-летнего Фёдора. Но вскоре он в результате заговора был свергнут с трона, а 10 июня убит вместе с матерью. Всего через десять дней после злодейского убийства наследника царского трона самозванец Лжедмитрий I торжественно вступил в Москву, открытую для него предательским московским боярством, которое публично признало его законным князем Московским.
17 мая 1606 года в ходе восстания, организованного боярином Василием Шуйским, самозванец был убит. Однако польские власти и русские оппозиционные бояре не успокоились и заявили о том, что царевича Дмитрия, то есть Лжедмитрия I, не убили, что он выжил и вновь идёт на Москву. Так в 1607 году появился Лжедмитрий II. К 1910 году он подошёл к Москве. В этих условиях в столице опять произошёл боярский переворот, и к власти пришёл совет из семи бояр, названный в истории «семибоярщина». В результате заговора с польским королём Сигизмундом семибоярщина призвала на русское царство сына Сигизмунда королевича Владислава и впустила в столицу польско-литовские войска. Свои действия семибоярщина оправдывала тем, что войска были впущены для защиты города от нападения тушинского вора.
Вперёд «без страха и сумнения»
Семибоярщина и большинство москвичей присягнули Владиславу. Но в декабре 1610 года в результате внутренних раздоров в стане Лжедмитрия II самозванца убили, а королевич Владислав не был прислан в Москву, поскольку сам король Сигизмунд решил вместо него взойти на московский престол, не следуя пунктам договора с семибоярщиной.
Тогда патриоты земли Русской начали организовывать национально-освободительное движение против поляков, захвативших власть в Москве и решивших возвести на трон своего короля. Во главе этого движения встал рязанский воевода Прокопий Ляпунов, который внял призывам святителя Гермогена двинуться на освобождение Москвы. Грамоты с этим призывом святитель начал рассылать с 1610 года. Особую надежду он возлагал на Прокопия Ляпунова. В рукописи Патриарха Филарета (Романова) о Смутном времени говорится, что святитель Гермоген обращался в разные города русские, «а наипаче к воеводе и властителю Рязанския земли Прокопию Ляпунову и молит его, дабы не дал в расхищение и в вечное падение царствующего града Москвы».
Создав рязанское ополчение, Прокопий Ляпунов в начале марта 1611 года совместно с тульским и нижегородским ополчением двинулся на освобождение Москвы. В начале апреля ополченцы вступили в бой с поляками. Рязанский воевода Прокопий (по-гречески Прокофий, то есть успевающий) всюду успевал быть на самых сложных участках битвы, личным примером увлекая за собой ополченцев. В своей рукописи Патриарх Филарет назвал его львом, который зычным голосом полководца звал ополченцев на атаку против врагов. «Вперёд, вперёд без страха и сумнения!» – призывал своих ратников Ляпунов.
Как заметил в своих изысканиях об этой битве Владимир Сёмин, даже поляки удивлялись его умелому руководству войском и личной отваге в бою, которые вдохновили народных ополченцев настолько, что они к 22 мая 1611 года, несмотря на ожесточённое сопротивление профессиональных польских войск, заняли почти всю Москву. После столь победоносных действий ополченцы прозвали Прокопия Ляпунова «львообразным стратигом». Однако, когда поляки скрылись за мощными крепостными стенами Кремля и Китай-города, у Ляпунова не хватило орудий для захвата этих крепостей. Началась длительная осада.
Во время осады Москвы некоторые казачьи отряды от безделья стали заниматься грабежом.
Тогда Прокопий Ляпунов в своих указах определил строгое наказание за грабежи. В других указах он отменил «приставства», то есть выделения некоторых городов и сёл казакам для «кормления». Их заменили поместьями для старых казаков и выплатой довольствия новым. В среде казачества возникло крайнее недовольство.
Этим немедленно воспользовался начальник польского гарнизона в Москве Гонсевский, по велению которого была составлена подложная грамота, в которой Ляпунов якобы писал во все города: «где поймают казака – бить и топить; а когда, даст Бог, государство Московское успокоится, то мы весь этот злой народ истребим». А подпись под этой грамотой была настолько искусно подделана, что не отличалась от подписи Ляпунова.
Гибель и почётное погребение
Подложную грамоту казаки приняли за настоящую и потребовали, чтобы Ляпунов прибыл для объяснения на их собрание – круг. При этом казаки поручились, что круг не причинит ему никакого вреда. Поверив им, 22 июля 1611 года Ляпунов прибыл на казацкое собрание.
Согласно рукописи Филарета, когда Ляпунов вошёл в круг и ему показали грамоту, он уверял, что грамота составлена и подписана не им. Но после долгих споров казаки набросились на Ляпунова и убили его. «И тако паде мертв на землю славный сей и бодренный воевода Прокофей Ляпунов», – пишет Патриарх Филарет в своей рукописи и прибавляет, что он после гибели «положен же бысть честно Благовещения Пречистыя Богородицы, еже есть на Воронцовском поле».
В 1613 году прах Прокопия Ляпунова был перевезён на территорию общерусской святыни – Троице-Сергиевой Лавры. Это говорит о высоком государственном и общецерковном почитании первого предводителя народного ополчения. Историк Русской Церкви, исследователь истории Троице-Сергиевой Лавры, ординарный академик Императорской академии наук Евгений Евсигнеевич Голубинский писал: «В прежнее время именитые и богатые люди имели великое усердие к тому, чтобы быть погребёнными в Троицком монастыре, у преподобного Сергия... Но людей известных исторически погребено у Троицы очень немного. Из старого времени можем назвать четверых. Это, во-первых, князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой... Во-вторых, Прокопий Петрович Ляпунов, убитый казаками под Москвой 22 июля 1611 года, сначала погребённый в Москве при Благовещенской церкви, на Воронцовом поле, а к Троице перевезённый сыном (а может быть, и по распоряжению царя Михаила Фёдоровича, ибо вместе с ним перевезён и погибший вместе с ним его защитник от казаков Иван Степанович Ржевский) в 1613 году; могила его находилась у паперти Успенского собора, которая была у сего последнего с западной стороны и именно во втором ряду на правой руке от лестницы на паперть, бывшей с южной стороны».
Исследования Голубинского подтверждает и другой церковный историк, Вукол Михайлович Ундольский, который в архиве Свято-Троицкой Лавры обнаружил тетрадь со списком надгробных надписей лиц, захороненных в монастырской обители, среди которых его внимание привлекла одна запись: «Идучи изъ паперти церкви Пречистыя Богородицы, у лестницы на левой стороне, Родъ Булатниковыхъ», и далее: «Въ другомъ порядке подле мосту, Дмитрий Федоровичь Скуратовъ, преставися 136 г. ноября въ 26 день. Прокофей Ляпуновъ, да Иванъ Ржевской, убиты 119 г. июля въ 22 день».
Факт погребения Ляпунова на территории Троице-Сергиевой Лавры служит свидетельством признания Русской Церковью заслуг вождя Первого народного ополчения в деле освобождения Москвы от польско-литовских интервентов. Однако сегодня, к великому сожалению, об этом практически не упоминается. Место погребения Ляпунова нигде не обозначено. Но в народной памяти Прокопий Ляпунов остался не только как воевода, но и как защитник православной веры, попираемой поляками. Так, в одном из народных сказаний о Смутном времени говорится: «Уж один-то воеводушко крепко веру защищал/ Крепко веру защищал, изменников отгонял/ Уж как думный воевода был Прокофей Ляпунов».
Доктор исторических наук Леонид Чекурин отмечал: «Среди 600 имён упомянутых историками участников политических, дипломатических, военных попыток спасения погибающей России источники единодушно выделили Патриарха Гермогена и рязанского воеводу Прокопия Ляпунова. Оба мужественно вступили в борьбу с польской, шведской интервенцией, антинациональной политикой московского боярства и внутренней смутой. Оба отдали жизнь для спасения страны».
Игорь ЕВСИН