На этой улице родилась и жила блаженная Любовь Рязанская, жил митрополит Рязанский Иувеналий. Наш большой двухэтажный дом, галерею которого поддерживали деревянные колонны, стоял на пересечении ул. Затинной и ул. Либкнехта (теперь это снова Вознесенская). Я помню рядом с нашим домом одноэтажные дома с яблоневыми садами. Где-то здесь когда-то был маленький домик, где родилась Любушка Рязанская. От этих домов осталась одна старая слива под моим окном.
По улице Либкнехта мама водила меня в детский сад и в начальные классы школы №8. В школу можно было ходить двумя путями, по асфальтированной дороге или через монастырь. Я предпочитала ходить через монастырь, хотя там дорога не освещалась. Сильные, мощные стены храма притягивали к себе. Казалось, что рядом с ними спокойнее. Среди мусора и сараев была протоптана тропинка...
Рядом с алтарной частью были свалены в кучу гранитные и мраморные памятники. Мне нравилось их рассматривать. Алтарная часть собора была загорожена забором; потом на его месте поставили гараж. За гаражом в стене алтаря обнаружилась черная каменная доска. Помню, как, пробравшись сквозь крапиву, я расчистила низ стены и прочла: «Николай Максимович Княжевич. Действительный статский советник и кавалер, председатель Рязанской Казенной палаты. Родился в Уфе». Слова звучали таинственно, словно послание из далекой загадочной старины. Камень был побит, видимо, его тоже пытались выломать.
Потом нас переселили в пятиэтажку, построенную на месте тех самых домиков в яблоневых садах. К тому времени надгробные памятники постепенно исчезали, и на смену им появлялись сарайчики и помойка. По Затинной от угловой башни монастырской стены и дома эконома шли деревянные одноэтажные дома. Любила зарисовывать эти домики, когда училась в Абрамцеве в художественном училище и приезжала домой на каникулы. После училища я вернулась домой. К тому времени на параллельной улице появились два девятиэтажных дома. Они и теперь возвышаются, как два немых гиганта, около монастырских построек.
Когда прокладывали коммуникации для этих домов, на монастырской территории вскрыли склепы и захоронения. На мерзлую землю были вывернуты остатки деревянных гробов с точеными деревянными украшениями, полуистлевшие куски парчи и кости погребенных. Рабочие, не обнаружив в склепах ничего ценного, взяли несколько черепов и, поставив их на сугроб рядом с тротуаром, наблюдали из рабочего вагончика за реакцией проходящих. Им доставляло большое удовольствие, если прохожие пугались. Некоторые черепа растащила местная детвора, не понимая, что творят.
На улице Фурманова один из корпусов монастыря был передан под общежитие медицинского института. На моих глазах это здание обветшало, опустело и превратилось в руины. Несколько лет назад для каких-то нужд перерыли землю возле этих руин, и на поверхности оказалось множество осколков от аптечной посуды, некоторые были с гербом царской России и словом «фармация» на латинском языке. Возможно, когда-то на этом месте была аптека.
Там же, на улице Фурманова, другой корпус принадлежал швейной фабрике «Ока». Там располагалось общежитие, а позже управление реставрационными мастерскими. Корпус отреставрировали. Он стал прилично выглядеть.
Шли годы, я окончила Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной и снова вернулась на родную улицу.
С радостью наблюдала, как после передачи монастыря епархии постепенно освобождалось от архива помещение храма. Одновременно, начались службы. В четверике без пола и отопления на оставшихся от архивных полок досках каждый день совершались молебны. Все жались поближе к печке-времянке, так как зима выдалась холодная, а здесь так хорошо было молиться, и церковное пение казалось ангельским. Росписи и великолепная акустика храма способствовали этому.
Постепенно у меня возникло желание сделать какую-нибудь работу для монастыря в память о маме, которая была бы рада видеть возрождение храма.
Во время расчистки так называемого культурного слоя обнаружились уцелевшие надгробия. Открылась надгробная плита схимонахини Евгении (Фроловой-Багреевой). Эту дворянскую фамилию на весь мир прославил ученый Антон Михайлович Фролов-Багреев, открывший рецепт советского шампанского. Вернулась надгробная плита графа Бутурлина, сохраненная реставратором Рязанского художественного музея Виктором Лозинским. Когда территория вокруг храма освободилась от мусора, стало понятно, как можно спланировать территорию теперь уже бывшего некрополя и увековечить память всех похороненных на этом месте.
Достойным завершением всего некрополя мог бы стать памятный знак. Так и возникла идея поклонного креста. Сначала я сняла размеры и описала сохранившиеся надгробия, потом разработала и выполнила эскизы проекта некрополя. В изготовлении электронной версии проекта, как всегда, помогли мои друзья – художники Елена и Леонид Михалевичи. Леонид Михалевич выполнил по моим эскизным рисункам не только планировку, но и проект кованой храмовой ограды, определил и расположение всех надгробий, и место поклонного креста.
Пока благоустраивалась приалтарная территория, я приглядывалась к каменным плитам, которые были сняты с уцелевшей части пола храма: золотисто-охристые, плотные по текстуре... Попробовав, как режется камень, поняла, что лучшего материала мне не найти. Был изготовлен кованый узорчатый оклад нужной толщины, а плиты вставлялись в него, как драгоценные камни в ювелирное изделие. Самую тяжелую работу по подбору и опиловке каменных плит мне помог сделать мой друг, известный московский скульптор Тагир Субханкулов. За короткое время камень был готов для резьбы изображения. Началась самая ответственная и интересная работа. Долгое время я подбирала материал по изготовлению поклонных крестов на Руси. Работа затянулась, и мне пришлось перебраться из летней времянки в храм. Я работала в той части храма, которая ожидала восстановления. Работала перед службами и после службы. Это были незабываемые минуты. Тишина, тихая духовная музыка опускается сверху из четверика, где художники реставрируют росписи. Чистые звуки инструментов, камня и музыки сливались в божественную симфонию.
Кованый оклад, установленный на готовом подножии, уже несколько месяцев ждал наполнения. Ко дню новомучеников Рязанских были поставлены нижние камни с изображением святителя Василия Рязанского, священномученика Иувеналия, блаженной Любови Рязанской, святой равноапостольной Феклы, помогающей женщинам, принимающим монашество. На престольный праздник Казанского монастыря крест был установлен и освящен митрополитом Павлом.
Несколько лет назад перед окнами нашего дома был установлен знак перехода. Он просматривается на фоне монастыря. Два бегущих по направлению к храму человечка как бы указывают путь. Очень символично: спешите в храм. Бог всегда ждет нас и примет.
Раиса Лысенина