Лучшие мои воспоминания – из детства! Наверное, у многих детство беззаботное и прекрасное, но мне кажется, у меня оно было особенно необычное...
Большая часть воспоминаний – это лето и деревня. Все трудности деревенского быта остались в памяти как экзотика! Вставала в три тридцать утра – в эту пору летом уже кипят дела в деревне, – чтобы идти пасти коров с дедом. Неохота вылезать из теплой постельки, но совесть не позволяет в ней остаться: как же дедушка один пойдет, ему уже тяжело за стадом бегать! Встаешь. Выходишь на улицу, светает, дед уже гонит коров с начала улицы. У дома присоединяешься к нему, с нами пёс Дружок... Выгоняем стадо за село, коровки едят сочную, влажную от росы траву, мы неспешно идем за ними. Дедушка обычно рассказывал о каких-то травах, злаках, так как был агрономом. Мне было тогда неинтересно, а сейчас я бы послушала с удовольствием...
Когда коровки пригнаны в стойло на обеденный отдых, мы, пастухи, идем домой отдыхать часа на три-четыре. Что-то перекусив, ложишься на терраске на широкую прохладную кровать, за колышущейся от ветра занавеской видна голубая рама окна и полевой букетик в банке. Под кудахтанье кур, лай собаки и прочие звуки деревенского дня проваливаешься в сон – мир цветных грёз с прохладой речки, теплом костра, жужжанием шмеля, а главное – с рассказами дедушки о травах...
В деревне зимой не то что летом. И вообще я сомневалась, что там бывает зима. У нас деревня далеко, поэтому в детстве мы ездили на всё лето в деревню к бабушке и деду. В другое время года я не была в деревне никогда. И вот это случилось... Оказия, и мы на зимних каникулах в деревне. Это так странно, так красиво! Просто бескрайние белые просторы. А сугробы! По сравнению с деревенскими в городе просто нет сугробов, это так себе, небольшие бугорки. Сугроб – это когда наступил в него, и ты обезврежен, по пояс провален в снежный капкан. А еще особо поразила меня тишина. Летом в деревне – шум, гам, кудахчут куры, мычат коровы, лошадки, работают бензопилы, машины, трактора, , ребятня бежит на речку... Зимой – тишина. Никого не видно и не слышно, где все?..
Из дому просто не выбежишь, надо надевать чей-то старый тулупчик, чтобы свою городскую одежду не испачкать. Всовываешь ноги в валенки – и вперед. Неудобно, но тепло. А еще в три часа дня начинает темнеть, не в десять, как летом, вторую половину дня проживаешь в доме. Чем заняться в деревне вечером? Конечно, топить голландку, смотреть, как дедушка искусно строгает щепки для розжига, как складывает полена, чтобы они горели и не дымили. В специальное место в голландке ставили чайник, пока идет жар от дров, можно испечь лепешки. Всё в деревне продуманно, можно сказать, рационально. Днем мы, дети, лазили по сугробам и катались с оврагов, а вечером занимались делами дома.
Наступало Рождество Христово. Мы, привыкшие встречать праздник на службе в храме, были немного опечалены тем, что остаёмся без Литургии. Ведь в нашей деревне храма нет, разрушен в советские годы. Единственное, что осталось от праздника, это хождение детей по домам с поздравлениями. В честь праздника им давали конфеты, пряники, печенья – все те лакомства, которые были в местном магазине с небогатым выбором продуктов. Ходить по домам надо с раннего утра, часов с семи, как сказала бабушка – «так принято». Утром, разбудив нас, она выдала нам мешочки для гостинцев, рассказала маршрут и отправила с Богом. Темно, мороз щиплется, а снег хрустит по-особому! А в небе-то звезда Вифлеемская! Стучимся, заходим в сени, немного смущаемся, поём тропарь Рождества и поздравляем с праздником. Первые гостинцы попадают в наши мешочки. Идем дальше уже смелее, повторяем эту процедуру раз тридцать.
Уже совсем светло на улице и в душе, и не от полных мешочков с подарками. Наверное, от праздничной радости, которой мы делились в этих домах! И это обыкновенное чудо!
Анна Монастырева