Не так давно Константин Паскаль получил из рук губернатора Павла Малкова награду Общероссийского Народного фронта «за большой профессиональный вклад во благо жизни людей и преданность стране». Константин – член Союза писателей России, автор пяти поэтических сборников, методист Центра развития культуры, артист песенно-инструментального ансамбля «Радуница» Государственного музея-заповедника С. А. Есенина.
– Костя, так что же случилось много лет назад, какую ты узнал тайну?

– В годы моего детства в нашей семье никогда не говорили о Боге. Подобной темы для разговора не возникало, да и в школе велись уроки атеизма. Мы жили в посёлке Боровая Киевской области. Мама Галина работала экскурсоводом в Киеве, а папа Игорь – инженером в научно-исследовательском институте. У нас была двухкомнатная квартира, где в одной из комнат мы жили вместе с братом Олегом и бабушкой Ольгой Константиновной. В посёлке к бабушке относились с большим уважением. Она была председателем совета ветеранов, воспитанницей известного советского педагога Антона Семёновича Макаренко, ездила по всей стране и читала лекции от общества «Знание».

Однажды, когда бабушка была в очередной командировке, наши родители затеяли дома генеральную уборку, а мы с братом им помогали. Перестилая бабушкину кровать, я случайно нашёл под матрасом два больших конверта. Один из них с надписью «Завещание» был запечатан. Сердце ёкнуло, потому что в моём возрасте о смерти не думали. Во втором открытом конверте я обнаружил несколько затёртых полувыцветших иконок и пожелтевшие листочки бумаги, на которых химическим карандашом были переписаны молитвы.
– Почему тебя это поразило?
– Моя бабушка ещё до войны вступила в комсомол, имела огромный стаж партийной работы, была чуть ли не главной коммунисткой в посёлке. И вдруг я понимаю, что она ведёт двойную жизнь. Что у неё есть секрет, о котором вообще не знает никто. Меня это потрясло и отчасти напугало: раз иконы спрятаны, значит, они являют собой что-то запретное, а раз запретное – значит, опасное? И спросить-то я ни у кого не мог. Тихонечко положил конверты на место и никому об этом не сказал. Вскоре стал замечать вещи, которым раньше не придавал значения. Несколько раз слышал, как бабушка по ночам шёпотом читает молитвы. У неё были прекрасные отношения с местным священником. Когда они пересекались на улице, то обязательно обнимались по-дружески, как родные. Но о Боге никогда не говорили. Вот тогда я задумался: раз бабушка, убеждённая коммунистка, всю жизнь прячет иконы и тайно верит в Бога, может быть, Он действительно существует?..
А потом произошло удивительное событие. Я учился в десятом классе, и нас, старшеклассников, в пасхальную ночь отправили от школы дежурить возле храма, чтобы не пускать на богослужение детей. Мы стояли в кордоне несколько часов. Время близилось к полуночи, на улице стало холодать, и бабушки пригласили нас зайти в храм погреться, тем более женщина из детской комнаты милиции, сопровождавшая нас, к тому времени ушла. Мы с одноклассниками отстояли всю службу, заворожённо слушали, смотрели и к концу даже начали креститься. Бабушки показали нам, как нужно это делать. Первый раз в жизни я по-настоящему осознанно был в храме. Хотя до этого я тоже заходил в церковь. Мама иногда водила меня во Владимирский собор Киева, где на клиросе пели солисты оперного театра. Но я тогда не воспринимал храм как дом Божий, для меня это было просто место, где звучало великолепное пение. А я с детства был влюблён в музыку и учился в музыкальной школе по классу фортепиано.
– Каким образом твоя семья оказалась на Рязанской земле?
– Сегодня я точно могу сказать, что это Господь вёл. В июне 1986 года я ушёл в армию. А за два месяца до этого, в апреле, произошла страшная авария на Чернобыльской АЭС. Людей эвакуировали из радиоактивной зоны практически на всём транспорте, который был в Киеве, в том числе на экскурсионных автобусах. Буквально через полгода после катастрофы начали умирать водители, в больницы массово попадали экскурсоводы, которые ездили по городу с туристами в тех же заражённых автобусах. Моя мама тоже лежала при смерти. Знакомый врач рекомендовал немедленно уезжать из Киева во избежание трагедии.
Сначала родители хотели вернуться на родину мамы в Коломну. Но там были трудности с работой и жильём. Тогда обратились за помощью к давнему другу, директору музея-заповедника Сергея Есенина Владимиру Исаевичу Астахову, с которым вместе учились в Коломенском пединституте. Владимир Исаевич договорился с районной администрацией, и родителям дали жильё в селе Федякино, которое расположено в шести километрах от Константинова. Мама устроилась на работу заведующей детским садом, а папа пошёл работать главным инженером в колхоз. Из армии я вернулся уже в Федякино, ставшее для нас второй родиной.
Мы с братом уже в зрелом возрасте приняли православное крещение в Казанской церкви села Константиново. Но я не мог на тот момент назвать себя по-настоящему верующим человеком. Осознание пришло позже. Спустя годы наш отец тоже крестился. Правда, это решение далось ему очень непросто. Он был настоящим богоборцем.
– Наверное, сказалась атеистическая пропаганда советских лет?
– Здесь дело даже не в советских годах. В семье папа был единственным антисоветчиком и всегда с нашей бабушкой по этому поводу спорил. Но с Богом у него были сложные отношения. Он считал, что раз в мире столько несправедливости, то зачем такой Бог нужен. Но самое удивительное, что отец пришёл к Богу гораздо позже всех нас, а сегодня он – главный молитвенник в семье. Это человек, который знает Священное Писание, Псалтирь и многие молитвы наизусть.
Пару лет назад отец чуть не умер от ковида. Полгода не вставал с постели. Лежал, не шевелясь. Потом потребовал пригласить на дом священника для соборования и Причастия. После ухода батюшки отец неожиданно для всех нас встал на ноги и даже гантели взял в руки. А ему было уже за восемьдесят лет. Вот настоящее чудо!
– Ты упомянул, что осознание веры в Бога пришло к тебе не сразу после крещения, а гораздо позже. При каких обстоятельствах это случилось?
– С годами я понял, что о каждом человеке есть промысл Божий, и ощутил силу искренней молитвы. Сегодня у меня прекрасная семья: любимая супруга Настенька, двое взрослых дочерей Виктория и Ольга и маленький сын Георгий. Но я ведь до этого был дважды женат. После второго развода находился в жутком унынии, мне не хотелось ни с кем общаться. Стал ходить в Борисоглебский собор, так как арендовал неподалёку комнату.
Однажды в храме увидел объявление о паломничестве в Дивеево и решил записаться в поездку. Но тут случилось, как говорят, искушение. Накануне отъезда в Рязань приехала редакция газеты «Литературная Россия», и меня включили в состав делегации для выступления в десантном училище. Всё это закончилось посиделками до глубокой ночи. Шатаясь, дошёл до дома и думал: нехорошо в таком состоянии ехать в Дивеево. Но с другой стороны, когда ещё я туда соберусь? Утром поднялся, еле-еле добрёл до Борисоглебского собора. Характерное амбре распространялось от меня на несколько метров. Залез в старенький автобус. Паломники покосились на меня, мол, куда он в таком виде собрался. Но никто мне, кстати, слова не сказал.
Автобус тронулся, и я почувствовал, что сейчас потеряю сознание. Вдруг сидящие рядом женщины проявили инициативу: «А что мы едем молча? Давайте молиться». Кто-то толкнул меня локтем в бок и дал листок с текстом: «Давай-давай с нами пой, тут простые слова». Через пару часов я почувствовал, что мне стало легче. В Дивеево на праздник Серафима Саровского приехал уже в ясном сознании.
В храме из меня столько вылилось слёз! Я ведь с юности мечтал о семье, о детях, а у меня в жизни всё рушилось и ничего не получалось. Подходя к мощам преподобного старца, с болью просил только об одном: «Помоги мне, батюшка, создать семью».
Буквально через месяц в моей жизни появилась Настя. С её отцом, композитором, руководителем ансамбля «Радуница», заслуженным деятелем искусств России Александром Николаевичем Ермаковым мы дружили, вместе выступали на разных площадках. Поэтому с Настей давно были знакомы, жили в Федякино неподалёку. Но обратили друг на друга внимание именно после моей поездки в Дивеево. Я никому об этом тогда не рассказывал, это была моя личная тайна, которой я могу поделиться сегодня спустя много лет.
– Спасибо, Костя, за эту искреннюю беседу. Многая и благая лета вашей большой дружной семье!
Беседовала Вероника МИЛОВА
Фото из архива Константина Паскаля