Сразу после школы Владимир поступил в Военно-медицинскую академию в Петербурге. Окончив ее, служил военным врачом в Туле, Витебске, потом в Пскове, в воздушно-десантной дивизии. Затем вновь повышал свою квалификацию в академии по терапии, а затем прошел специализацию по кардиологии на факультете руководящего состава. Когда выпускался, распределили как ведущего терапевта Рязанского военного госпиталя. Здесь уже стал плотно работать кардиологом, заведовать отделением. Потом поступил в духовную семинарию и с Божьей помощью ее окончил.
– Вы сами хотели стать именно кардиологом или так получилось?
– Когда я выбирал специальность, то моя крестная, монахиня, наставляла меня: «Вот пойдешь ты в пульмонологию – там туберкулез, заразиться можно. Выберешь гастроэнтерологию – там дизентерия, опять заразишься. Пойдешь в гематологию – там умирают через одного. Иди-ка ты в кардиологию – чисто, благородно и приятно». И мне это по сердцу, ведь Бог с человеком встречается в сердце – сердце как храм Божий. Именно сердце чувствует Бога, а не разум. Вот так я захотел стать кардиологом, полюбил это дело. Есть у меня и другая специализация – эндокринология, но моя любовь все-таки кардиология. Я кардиолог высшей категории, и занимаюсь по милости Божией этим делом.
– А как Вы стали священником?
– Я с материнским молоком впитал Православие, вырос в православной семье, соблюдавшей церковные каноны, с младенчества был в храме. Мне там всегда хорошо, легко и радостно. Не было таких моментов, чтобы я не веровал или не чувствовал Бога. Он во всем был в моей жизни и вел Своей дорогой. Мне давно уже говорили, что хорошо бы мне стать священником, что душа у меня священническая. Я думал, ну говорят и пусть себе говорят. Считал, что не время. Но Бог меня звал. Когда я служил в чине капитана, меня опять позвали в священники, но я не решился на этот шаг. Это было советское время, врачебное дело не хотелось бросать.
Но как-то посчастливилось мне поехать в Троице-Сергиеву Лавру и попасть к старцу Науму. К нему мы попали вчетвером – все военные. Один говорит: «Сейчас он начнет говорить про плотские грехи», и тут двоих как ветром сдуло. Еще один дрожит весь, в меня вцепился. Мы поднимаемся на второй этаж, а там очередь километра на два. Но нас провели без очереди. Батюшка плотно закрыл дверь – и ни слова о плотских грехах, а каждому сказал свое. Мне сказал, как отрезал: «Тебе надо быть через два года священником». Я подумал, что он мной манипулирует: ему бы всех мужчин в священники, а девушек в регенты церковного хора. Когда прощались, старец подарил нам много книг – из рук вываливались.
После этого прошло много времени, я уже и забыл слова старца Наума. Я тяжело заболел, а в 2005 году накануне Рождества Христова мне стало совсем плохо. Жена мне и говорит: «Надо что-то Богу пообещать». Тут я и вспомнил совет отца Наума и пообещал Богу, что если выживу – стану священником. До этого были страшные боли, а к утру мне резко стало легче, боли прекратились. Потихоньку, с Божьей помощью я и выздоровел. Сразу же после этого поступил в семинарию. Супруга тревожилась, но Бог говорил в сердце: «Не бойтесь, Я Володю веду своей дорогой».
В 2009 году я был рукоположен в священники – 28 июня, в день памяти святителя Ионы. Что удивительно, тогда был воскресный день, и совершалось празднование в честь Собора Псковских святых (а я служил в Пскове), Санкт-Петербургских святых (а я долго жил в Санкт-Пе-тербурге), и Белорусских святых (я там тоже служил). Они как бы стояли у меня за спиной. И еще в этот день была память блаженного Августина, труды которого я очень люблю, и иконы Матери Божией «Казанской-Коробейниковской» из Алтайского края. Вот все, кто стоял у меня за спиной. Постепенно, как монахиня Феодосия говорила, «с Господцем Богом», я и стал священником.
– Как Вам удалось пронести веру в советское время?
– Врата адовы никогда не одолеют Церковь Божию. Всегда была Церковь Божия. Верующие люди всегда понимали, что нельзя без веры, потому что и в окопах, и среди тяжелобольных атеистов не бывает. Над всем стоит Господь. Естественно, я в то время не афишировал свою веру, хотя можно было догадаться, что я верующий. Не могу сказать, что в советское время все было плохо: среди детей, молодежи проводилась воспитательная, патриотическая работа. Ничему плохому детей не учили, только вот про Бога не говорили... Слава Богу, что Господь меня провел через эту годину без вопросов, и было все хорошо.
– Отец Владимир, как сейчас Вам удается совмещать церковное и светское служение?
– Я всегда говорю: «Слава Богу, что ниоткуда не выгнали!». Милостью Божией я остаюсь заведующим кардиологическим отделением в военном госпитале, работаю врачом и являюсь настоятелем двух храмов: в честь святителя Луки Крымского при Рязанском военном госпитале и храма великомученика и целителя Пантелеимона при Мальшинской богадельне Рязани. Здесь, в госпитале, мы служим по четвергам и субботам, а основные службы проходят в храме целителя Пантелеимона.
Также более двух лет я был дьяконом Преображенского храма в Канищево. Все Канищево слышало «Христос Воскресе!» при моей службе. Кроме того, несколько лет назад, на Благовещение, владыка Марк поручил мне возглавить епархиальный отдел по связям с медицинскими учреждениями. Благодарен за это Богу. Сейчас я абсолютно счастлив, даже и тогда, когда чувствую, что ничего не успеваю.
Тут замечаем, что в коридоре неуверенно толпятся девушки в белых халатах – студентки 5-го курса медицинского университета, проходящие практику в военном госпитале. Владимир Николаевич улыбнулся и стал с терпением объяснять им задание.
– Что бы Вы могли пожелать молодому поколению? – задаю ему последний вопрос.
– Самое важное, чтобы в наших сердцах жили Господь и Матерь Божия со всеми святыми и Ангелами. Чтобы мы больше всего Бога любили и людей не обижали. Были верны Богу и спешили за Ним. Как говорил один священник: «Спешите ползти за Христом».
Мария Нестерова
Фото автора