Инокиня Марфа (Вааль) – директор интерната и школы для девочек в Вифании – встретила нас широкой улыбкой, открытым взглядом и теплым приветствием на хорошем русском языке с небольшим акцентом. О своей школе она начала рассказывать нам у святого места – часовни на территории школы, рядом с игровой площадкой.
– У нас здесь многое связано с евангельскими событиями воскрешения Четверодневного Лазаря Спасителем и служения Ему сестёр Лазаря – Марфы и Марии. Официальной датой регистрации нашей школы-интерната для арабских девочек-христианок считается Лазарева суббота 1937 года. Ее основательницы – монахини Вифанской общины Воскресения Христова Марфа и Мария – считали главной целью школы воспитание девочек в христианских традициях. Предполагалось, что они станут сестрами общины или будут работать в качестве медперсонала в небольшой клинике при обители. Девочкам стали преподавать Закон Божий и остальные предметы, в том числе иностранные языки на хорошем уровне. Школа оказалась очень востребованной. Сестричество разрасталось, матушку Марию поставили игуменьей, и она с частью сестер, настроенных на более строгую монашескую жизнь, переехала на другую сторону Елеонской горы – в Гефсиманию. А мать Марфа стала обустраивать школу.
Девочки жили сначала с сестрами, а потом, когда уже нужно было расширяться, построили школьное здание, сначала двухэтажное, позже, в 70-е годы, достроили третий этаж. Однажды равняли землю под детскую площадку и нашли камень, который датировался археологами концом V – началом VI века. На нем греческая надпись, гласящая: «Здесь Марфа и Мария впервые услышали от Господа слова о Воскресении». Эта надпись отсылает нас к тем событиям, которые подробно описаны в Евангелии от Иоанна.
Камень мог находиться в алтарной части храма, но мог быть и просто огласительной поясняющей плитой. Его оставили на том же месте, подняли и выстроили вокруг него часовню. Детская площадка значительно уменьшилась в размерах, зато у нас появилось свое собственное святое место. Наверное, это единственное место, где у вас есть возможность, вслед за Марфой и Марией, высказать Господу все свои «претензии». Своими словами или так, как сёстры: «Если бы Ты здесь был... то это было бы, а этого бы не было...»
Мать Марфа по рождению наша соотечественница, родом из поволжских немцев, переселенных в Казахстан. Здесь до десяти лет она и жила с семьей. После переезда в Германию практически забыла русский язык. Но однажды в 16 лет, попав на Пасхальную службу в русском храме в Штутгарте, она испытала радость встречи с Богом и приняла решение креститься.
Она крестилась в 21 год против воли родителей. Тогда ее жизнь перевернулась, открылся другой, глубокий, необозримый мир, близкий, созвучный ее душе. Узнав, что и в наше время есть женские монастыри, матушка поехала во Францию, в Леснинскую женскую обитель. После окончания университета желание уйти в монастырь созрело окончательно. Сказав родителям, что отправляется путешествовать по Европе, поехала в монастырь в Грецию. Здесь в долгих молитвах она приняла окончательное решение. И уже в Германии ее духовник, который пытался выдать девушку замуж и предсказал ей много детей, узнав о ее твердом намерении идти по монашескому пути, послал ее к архиепископу Берлинскому и Германскому Марку. Зимой 2002 года владыка благословил ее поехать сначала на Святую Землю – в Гефсиманию. Гефсимания должна была стать определенным этапом перед полюбившимся монастырем в Греции. Но после нескольких месяцев послушаний игуменья отправила будущую сестру Марфу в швейную мастерскую – шить подрясник. Против ее воли, по Промыслу Божьему, как поняла тогда уже и сама матушка, Господь благословил ее трудиться и молиться на Святой Земле.
В течение двух лет послушнической жизни она много времени проводила по благословению игуменьи в Вифании, занималась делами школы. В мае 2005 года после Пасхи она переехала туда совсем.
В 28 лет матушку Марфу назначили директором монастырской школы-интерната.
– Я тогда была самым юным директором, – рассказывает матушка Марфа. – Представьте, прихожу я в министерство образования, а там сплошной мужской мир, и все седовласые, умудренные жизнью восточные мужи, которые к аргументам женщины совсем не приучены прислушиваться. А тут я – молодая женщина, монахиня, у которой рот не закрывается. На каждую их тему у меня свое мнение, которое я еще и высказываю! У них просто паника была. В молодости думаешь, что ты все знаешь лучше, чем... например, эти мужи из министерства образования.
Матушка открыто улыбается и даже, кажется, с радостью отвечает на вопросы. А вокруг своей жизнью живет школа: кто-то из девочек играет в баскетбол, кто-то подходит к матушке, чтобы просто поддержать ее, другие выглядывают из окошка школы...
– Сейчас у нас в школе 430 девочек, – продолжает свой рассказ мать Марфа, – дети поступают к нам четырехлетками, выпускаются уже в 18 лет, после 12-го класса. Когда я пришла сюда работать, школа была десятилеткой, потому что девочек рано выдавали замуж. А теперь арабский мусульманский мужчина не может полностью содержать семью, поэтому у них стало цениться образование. И они поступают очень мудро. Раньше родители «как только, так сразу» выдавали замуж. И там уже зависит от мужа: хочешь, чтобы у тебя была образованная жена, ну и образовывай, не хочешь – не надо. Теперь уже немного не так. Дети оканчивают школу еще в семье, а потом родители дают им возможность поступить на первый курс в университет, а вот после первого курса или максимум после второго – уже замуж. Там уже муж решает: хочешь, чтобы жена была образованная, – плати дальше.
Наша школа с математическим уклоном, благодаря, наверное, тому, что я сама по образованию преподаватель математики. Классы у нас небольшие – от 20 до 25 человек, в каждой ступени по два класса («а» и «б»), а с пятого – только один класс.
– А они у вас все христианки?
– Нет, ведь у нас 99 процентов населения – мусульмане. На самом деле школа уже не является школой-интернатом.
В 70-е годы прошлого века после Шестидневной войны ситуация на Святой Земле изменилась настолько, что очень многие христианские школы закрылись. Христиане-арабы стали эмигрировать из страны. В такой ситуации Синод Русской Зарубежной Церкви принял решение зарегистрировать нашу школу как частную христианскую. С тех пор сюда стали принимать девочек-католичек, а позже и мусульманок.
Несмотря на то, что на поступление в школу всегда есть очередь и даже конкурс, ее постоянно пытаются закрыть. Министерство обязало нас преподавать Коран четыре часа, но я поступила по-немецки и урезала его в два раза. Через полтора года пришли с проверкой и из-за этого хотели закрыть школу. Но выход из положения мне подсказала выпускница. Наши девочки приняли участие в конкурсе на знание Корана. Они были первыми участницами из христианской школы. В результате мы заняли второе место. Я взяла эту грамоту и пришла с ней в министерство. С этим было трудно спорить.
Но мы постоянно стараемся находить компромиссы, чтобы давать нашим ученикам знания о христианстве. Помогают нам в этом наши выпускницы-учителя. Если с учителями «со стороны» бывают конфликты, как у нас, так и у родителей и детей, то с выпускницами мы все находим общий язык. Например, приходит выпускница-мусульманка ко мне накануне Рождества Христова и советуется со мной, что рассказать младшим детям о празднике. А в старшие классы я иду сама. Мы стараемся использовать такие моменты, чтобы просветить мусульманских детей в плане христианства.
Каждый раз, когда нас пытаются закрыть, родители встают за нас горой. Мы считаемся одной из лучших школ в округе. Родители ведут «бои», чтобы попасть к нам. Недавно у нас был мэр города, который пришел «на поклон» просить за девочку, которая у нас в списке ожидания на поступление, чтобы ее продвинули немножко вперед.
Школу мы защищаем разными путями. Вокруг нас постоянно идут войны. К власти приходят то одни, то другие. Когда вокруг школы закрывались, все хотели, чтобы мы встали на чью-то сторону. Бывало, нам грозили, что будут расстреливать учениц. Но у нас отучились уже несколько поколений девочек. Они ведь чьи-то сестры, жены этих бородачей. Хотя только как матери наших учениц они могут нам помочь. Помогали и помогают. Наша школа в тот тяжелый год ни на день не закрывалась. Ведь не зря говорят: «Образуй женщину, и ты получишь образованным следующее поколение».
– А на что вы содержите школу?
– Все сами, государство нас не содержит, ничего не дает. Да я бы и не взяла, потому что очень ценю нашу независимость. Для мусульманских детей у нас образование платное, а интернатские дети – в основном из христианских семей, они полностью на нашем обеспечении. Многодетные семьи платят не за всех своих детей. Существуем мы только с Божией помощью. Интернатские дети особенно понимают наши проблемы. В трудные моменты встают вместе со мной на молитву, кладут поклоны.
– Ваши девочки знают русский язык?
– В первых трех классах они изучают его углубленно. Каждый год готовимся к 9 Мая, рассказываем девочкам о войне. Старшие говорят на арабском и так же хорошо на английском. По-русски говорят только наши интернатские дети.
– Русские педагоги у вас есть?
– Одна русская учительница преподает русский язык, она вышла замуж за араба-мусульманина.
– Она христианка?
– Да, причем тайно крестила своих детей. Потом сказала об этом мужу, там была целая история, но в конечном итоге муж тоже крестился. Но такая ситуация – редкость.
Вопросов к матушке Марфе у нас много, но время ограничено. И она приглашает осмотреть храм, потом на чаепитие и раздает всем пасхальные яйца, разукрашенные воспитанницами школы. Идет третья Неделя по Пасхе – Неделя жен-мироносиц.
Христос воскресе!
Ирина Евсина