Удивительно, что когда-то здесь хранился уникальный по своей исторической значимости раритет, а для верующих святыня – посох Пересвета. Монах-воин, герой битвы на Куликовом поле, оставил его жившему на горе отшельнику. А уже после сражения князь Дмитрий Донской в честь победы над татарским войском повелел возвести на этом месте монастырь во имя своего небесного покровителя – Димитрия Солунского.
Но ничто не смогло спасти обитель от разорения: ни ее многовековая история, ни красота старинных построек. Монастырь закрыли в 1918 году и планомерно стали разрушать. Дмитриева гора, как называли ее в народе, еще помнила молитвы Пересвета и Дмитрия Донского и, словно переняв силу духа этих легендарных воинов, долго сопротивлялась новой напасти. Но через несколько десятилетий место, которое могло стать историческим достоянием Рязанской области, превратилось в пустырь с печально стоящими на нем остатками церквей.
Однако не всё так грустно было тогда, при первой моей встрече с обителью. В 1995 году она начала новую жизнь, а через год приехал тогда иеромонах, а сейчас игумен Амвросий (Калабухов), который возродил монастырь из руин. Окончив Томский государственный институт, он поступил в Московскую Духовную семинарию. В 1994 году принял сан и вскоре был назначен настоятелем Димитриевского монастыря. Тогда молодому монаху было всего 29 лет.
Второй мой приезд в обитель, совсем не-ожиданный, случился четыре года назад. И как бывает иногда в фильмах, титром прошла в моем сознании фраза: «Прошло двадцать лет». Как в сказке, только не на острове Буяне, а на Дмитриевой горе возник перед моим взором прекрасный монастырь. Два восстановленных храма, братские корпуса, дома для рабочих и паломников, хозяйственные постройки. В памяти жив еще тот бесприютный пустырь, а глаза видели дорожки, выложенные плиткой, ухоженные кустарники и клумбы, аккуратные скамеечки для отдыха. Везде чистота и уют.
И еще одно воспоминание из прошлого заставило удивиться. Двадцать лет назад отец Амвросий с гордостью рассказывал о бахчевых культурах, которые монахи смогли вырастить на южном склоне горы. (Детство и отрочество настоятеля были связаны с крестьянским трудом. Мама заведовала фермой, брат тоже работал на свинофермах. Отсюда и любовь к сельскому хозяйству.) Сегодня при обители существует уже настоящий агрокомплекс. Это 100 гектаров земли, засеваемой зерновыми, своя техника, почти 50 голов крупного рогатого скота. В монастыре готовят на продажу творог, сметану, сливки и даже сыр. Коптят рыбу. Такое описание напоминает рассказы о колхозах в лучшие советские времена, но, увы, теперь уже уныние и забвение царят в окружающих обитель сельских полях. А монастырь своими трудами зарабатывает не только на собственные нужды, но и помогает восстанавливать храмы в округе.
Обитель – это не только стены, но и люди, и те, кто живет в ее стенах, и те, кто приезжает на службы. Монастырь – духовная опора для местного населения, для старых и малых. Небольшой монастырский автобус объезжает окрестные деревни и привозит на службы пожилых людей, которые не могут добраться самостоятельно. Приезжают в обитель и ребята из детских домов, которых окормляли монахи. Для троих мальчиков в свое время опекуном стал сам отец Амвросий. Двое из них, когда выросли, остались жить в монастыре. А еще настоятель принимает проблемных трудников. Это те, кто оступился в жизни: потерял семью, кров, а главное, себя. Некоторые не выдерживают строгой монастырской жизни и уходят. А те, кто остается, спотыкаясь иногда, всё же продолжают идти по единственному для них пути спасения.
С последнего приезда мне запомнилась крутая деревянная лесенка, которая с одной из сторон холма ведет к входу в монастырь. Чтобы подняться, надо пройти по ней, ступенька за ступенькой. И неважно, монах ты, прихожанин или работник, пройти ее надо. Для кого-то это легко, а кому-то понадобится целая жизнь.
Великим постом здесь, как и во всех монастырях, службы гораздо длиннее, а молитва более глубока. Но и праздник Пасхи чувствуется ярче, а радость о Воскресшем Господе глубже.
Елена Александрина